Соседка-келинка (невестка – ред.), забирающая нас с сестрой ночевать, когда муж её уезжал по делам. Часто она и ее овсинка (сношенница) ходили с синяками. Выходили к моей маме жаловаться на то, что свекровь заставила их мужей - своих сыновей - избить их. Они плакали маме, которая жила отдельно от свекрови и, быть может, им становилось так легче, но я очень им сочувствовала. Конечно, молча. Их было много, наших соседок, которых били мужья.
Так вот, келинка, забиравшая нас переночевать, чтобы не бояться, - рассказывала нам историю о своей первой любви, к парню, а для нас взрослому человеку, который жил на соседней улице. О том, как его мать, придя к ним сватать её, посчитала что они не очень богаты, и сын пошёл у неё на поводу. Что он расстался с ней, оправдываясь, что мама против. Звучит как банальный сюжет кино, но это правда.
И она нам говорила, что иногда, когда плачет после избиений мужа, то про себя зовёт ту свою первую любовь, мечтая, чтобы её замужество оказалось просто плохим сном.
Меня бесило, как одноклассники подвергали оскорблениям слабых и иногда не совсем здоровых мальчиков. Не забуду, как один из одноклассников в пятом классе просто пнул меня в живот. И мне было стыдно рассказать об этом дома, потому что показалось, что это будет означать что меня не уважают.
Насилие в том или ином виде будет всегда, скажете вы… и я с вами соглашусь. Да, наверно, если произойдет, что вследствие ужесточения ответственности за насилие над слабым, люди начнут задумываться и оно уменьшится... возможно, тогда мы будем бороться с другими явлениями, которым сейчас не придаём особого значения. Но ведь это и нормально - это развитие цивилизации. Может когда-нибудь это будет борьба против курения или выплюнутой жвачки.
Испытываю настоящую боль за свою ученицу, которую выдали замуж за парня, похитившего её в шестнадцать лет. Все говорили, что не может быть такого - она сама с ним убежала, но она, выпускница девятого класса, со слезами просила меня помочь избежать этого брака. Десять лет брака, двое детей, избиения и, наконец, развод, который освободил её, как она рассказала мне при встрече. Это мои соседки, овсинки, их снохи, дочери...
Это молодая девушка двадцати четырёх лет, убитая пинком, разорвавшим артерию. Но была выдана справка «сердечная недостаточность». Хоронили из дома мужа, где отец и братья сидели рядом с убийцей, а мать всего несколько раз произнесла «калтакдан улган болам, тепган оёклари синиб окиб тушсин» (мой ребенок, убитый палкой, чтобы сломались ноги, пинавшие тебя).
И ведь все всё знали и молча проглотили, в том числе и я. Точнее, и в голову ничего не пришло, кроме как с ненавистью думать об убийце, одетом в чапан и тюбетейку (надевают для участия в похоронном обряде, в знак траура - ред.).
Для меня естественные права - это не простой звук, верю, что Бог создал и женщин с этими правами.
Меня раздражает, когда прогрессивный журналист, которого высоко ценю за деятельность в девяностые, в своём посте сравнивает женщину с мёдом, который надо скрывать платком, от мух-мужчин.
Почему-то женщины обращаются ко мне, рассказывая о своей боли. Хотя многие и не знают о моем канале или публикациях. Возможно, потому, что у нас не очень пока развито обращение к психологу, да и дорого это. Может чувствуют мою к ним эмпатию.
Будучи матерью двоих дочерей, бабушкой внучки, хочу надеяться, что это зло будет наказываться строже и придет время, когда мы в соцсетях будем хайповать из-за жвачки, которую не бросили в урну.
Иллюстративное фото