Без воды и работы. В «лепрозорном» поселке близ Амударьи

Пятница, 21 Июня 2024

С незапамятных времен лепра, она же проказа, была широко распространена во всем среднеазиатском регионе, хотя в повседневной жизни её присутствие можно было ощутить лишь по поселкам с одинаковым названием Махау (мохов по-узбекски «проказа»; «прокаженный»), имевшимся почти возле каждого крупного города. Туда отправляли несчастных на вечное поселение сразу же после появления у них первых признаков страшной болезни. Несколько таких кишлаков находилось в окрестностях Самарканда, а около Ташкента три сотни больных лепрой доживали свои дни в хибарах на месте нынешней ТЭС «Текстильная» на улице Бабура, до того как в 1932 году началось строительство Текстильного комбината, крупнейшего хлопчатобумажного предприятия СССР. Сегодня в Узбекистане это заболевание почти искоренено, но помещения бывшего Республиканского лепрозория, расположенного в Каракалпакстане, всё равно не пустуют: теперь в них живут обычные люди.

Лечебница и одновременно пожизненная обитель заболевших проказой в сорока километрах от Нукуса, поблизости от поселка Крантау, действовала на протяжении нескольких десятков лет. Каракалпакстан является одним из очагов распространения этой болезни: по невыясненным пока причинам больше всего заражений происходит в дельтах крупных рек: в США – в низовьях Миссисипи, в России – Волги и Лены, в Казахстане – Сырдарьи. В этой связи профилированные институции Узбекистана сосредотачивались именно в Каракалпакстане, где Амударья, разделяясь на отдельные протоки, еще недавно впадала в Аральское море.

1

Обмелевшее русло Амударьи в районе возвышенности Крантау, 2024

В 2015 году, ввиду сокращения количества больных, пятерых последних жителей изолированного некогда больничного городка перевели в перестроенный лепрозорий в поселке Шуркуль (в народе известный как «Развилка») неподалеку от Нукуса, ныне единственный в Узбекистане; после реорганизации там были сосредоточены все противолепрозные учреждения страны. Год назад в нем продолжали лечение шесть человек, пять из которых проживали постоянно. Репортажи из этой специфичной больницы публиковали российский блогер Алексей Старков в 2020 году и ташкентское издание Hook Report в 2023-м.

Hook Report обращал внимание, что открытой статистики по заболеваемости лепрой в открытом доступе в Узбекистане нет - ни на сайте ВОЗ, ни на ресурсах Минздрава или Госкомстата. Однако, по данным главврача лепрозория, в год в стране заболевают один-два человека; это же подтверждают и неофициальные источники: в 2022-м зафиксировано два случая. В наше время лепра лечится достаточно быстро, и уже через несколько недель после выздоровления и восстановления переболевшие возвращаются к обычной жизни, так что новых пациентов в Шоркуле не прибавляется, сообщалось в статье.
2

Один из корпусов бывшего лепрозория, 2018

Что касается больничного комплекса в местности Крантау, близ берега Амударьи, то он так и остался: два бывших лечебных корпуса, девять аккуратных белых домиков, подсобные помещения. Построек было больше, но кое-какие разобрали на стройматериалы.

По идее, территорию, где проживали больные проказой, следовало бы подвергнуть обеззараживанию, а домики сжечь, но местные чиновники решили иначе. Часть строений распродали, а комнатами в корпусах наделили малоимущих.

Впервые я побывал в бывшем лепрозории несколько лет назад, случайно оказавшись поблизости, - заехал буквально на пять минут. Во второй раз, уже целенаправленно, посетил его в апреле этого года.

Несмотря на предпринимаемые жителями усилия по поддержанию чистоты и относительного порядка, городок производит впечатление сильной запущенности. Улица, ведущая вглубь него, давно уже не может считаться асфальтированной. Дома-коттеджи ветшают, подсобные помещения и кладовые разрушаются, а там, где некогда находились клумбы и огороды, земля обильно покрыта солью. Всё ближе к жилью подступают заросли кустарника.

3

Улбосын Каюпова с детьми возле своего дома, 2024

В поселке живут одиннадцать каракалпакских семей. Из них две в бывшем больничном корпусе, еще четыре в таком же корпусе, стоящем чуть дальше, остальные - в небольших коттеджах; возле которых в день моего приезда играла беззаботная ребятня.

Бывшая жительница поселка Крантау Улбосын Каюпова, мать четверых детей, рассказала, что её семья купила коттедж, где она сейчас живет, 6-7 лет назад за три миллиона сумов (в сентябре 2017-го – 375 долларов), на то время неплохие деньги.

Её подруга, Бибигуль Реджепова, вместе с двумя детьми обитающая во втором медкорпусе (ныне - постройке барачного типа), сказала, что за жильё ничего не платила: его предоставил хокимият (администрация – ред.) того же поселка Крантау. «Если люди попросят, их пустят», - сказала она.

Однако в домах давно уже нет ремонта, так что желающие перебраться в этот неблагоустроенный населенный пункт, по-видимому, вряд ли найдутся.

Вдоль бывшей главной улицы до сих пор тянется протяженная газовая труба, хотя «голубое топливо» по ней давно уже не подается. В домах установлены цилиндрические печки-контрамарки. Дрова местным жителям приходится покупать, тележка - миллион сумов (около 80 долларов), топить углем дешевле, тонна - 480 тысяч (38 долларов).

4

Улица в бывшем лепрозории, 2024

Дрова расходуются не только на обогрев, но и на выпечку хлеба, который делают тут же, в тандыре хорезмского типа, – отверстием вверх. Когда мы с водителем подъезжали к поселку, то увидели, как девочка-подросток ходит с мешком и что-то собирает в зарослях туранги. Выяснилось, хворост; вероятно, для этого самого тандыра. Позже нас угостили свежими лепешками – они оказались очень вкусными.

За продуктами приходится ходить в ближайший поселок Баймаклыаул, примерно за километр. Там же ясли и детский садик.

Из разговоров выяснилось, что в бывшем лепрозорном городке уже 2-3 года нет поливной воды. Из кранов-то она течет, но вот канавы для полива подсобных хозяйств почему-то сухие, а ведь без этого огороды не разведешь. Очевидно из-за общего обмеления Амударьи, вода не поступает в достаточном количестве в канал Бозатау, откуда раньше она расходилась для орошения всей этой местности.

Еще об огородах: когда-то на ближайшей возвышенности действовало подсобное хозяйство лепрозория - в теплицах выращивались овощи-фрукты. К сожалению, теперь от этих строений остались едва заметные очертания, да разбросанные обломки шифера.

Что касается потенциально возможного заражения лепрой, то, по словам моих собеседниц, за время их жизни на этом месте никто ею не заболел.

5

При обходе поселка мы с удивлением обнаружили, что там одни только женщины и дети. Нам объяснили, что все мужчины на заработках за рубежом. У Улбосын Каюповой муж где-то в Казахстане. Еще у одной женщины – в столице той же страны, Астане. И так во всех одиннадцати семьях.

Во время нашей беседы подъехал человек на мотоцикле. «А вот же мужчина», - указал я на него. «Нет-нет, это сосед, из соседнего поселка», - загалдели женщины.

Какая-то работа на окружающих полях всё же находится: ближе к вечеру пришли еще две жительницы городка, возвращавшиеся после нелегкого трудового дня; по их словам, они сажали арбузы у арендующего землю фермера. Но, как я понял, зарабатывали они немного.

Так что основные проблемы поселка оказались общими для всего Каракалпакстана: нехватка воды и отсутствие работы, соответственно, у женщин мужья за границей, а наличных денег почти нет. Поэтому в каком-то смысле бывший лепрозорий представляет собой мини-срез всей сельской местности этой республики.

***

6

Бывший больничный корпус, 2024

7

Заехал в гости, 2024

8

9

10

11

Уличная кухня, 2024

12

В бывшем больничном корпусе живут люди, 2024

13

Бывший больничный корпус

14

С работы, 2024

15

Фото автора


Алексей Волосевич