Объявление приговора

Зачитывая текст решения судебной коллегии, относящийся к каждому из подельников Бобомурода Абдуллаева (он же «Усман Хакназаров»), судья Зафар Нурматов, произносил практически одно и то же: «признать невиновным, оправдать в связи с непричастностью к преступлениям, прекратить уголовное дело и освободить из-под стражи немедленно».

Из металлической клетки по одному вышли Равшан Салаев, едва сдерживавший подступившие слезы, Шавкат Оллоёров и Хаётхон Насреддинов. «Признать право на реабилитацию, разъяснить право на возвращение собственности и возмещение морального и материального вреда…», - раздавался голос судьи.

Наконец дошла очередь и до Абдуллаева, которого прокурор попросил приговорить к пятилетнему заключению. Судья Нурматов объявил о переквалификации ему обвинения с части 4 статьи 159 («Заговор с целью захвата власти или свержения конституционного строя Республики Узбекистан») на пункт «б» части 3 этой же статьи («Публичные призывы к неконституционному изменению существующего государственного строя, захвату власти… совершенные организованной группой или в её интересах»), а затем постановил признать его виновным и назначить ему наказание в виде трех лет исправительных работ.

Однако, продолжил он, применив, право на зачет (один день под стражей засчитывается за три дня исправительных работ), и, имея в виду, что Бобомурод Абдуллаев уже отсидел 221 день, суд назначает ему 1 год 1 месяц и 27 дней исправительных работ с удержанием 20 процентов заработной платы в доход государства. Срок наказания отсчитывается с момента устройства на работу. (В теории человек с подобным наказанием должен придти к участковому, а тот устроить его на какую-нибудь работу, однако на практике он самостоятельно ищет работу и приносит справку, чтобы из его зарплаты вычитали эти 20 процентов). И судья закончил чтение приговора: «освободить немедленно», после чего Абдуллаев тоже вышел из клетки.

Зал «взорвался» восторженными криками и аплодисментами, словно на волю выпускали, по меньшей мере, заслуженного героя Узбекистана.

Вслед за этим Зафар Нурматов зачитал постановление о возвращении бывшим подсудимым изъятых у них во время следствия вещей - компьютеров, фотоаппаратов, телефонов, шнуров, флэшек, дисков, карточек, Салаеву – автомобиля, который у него тоже забрали, денег и даже жетона на метро.

После того он вынес частное определение СГБ с тем, чтобы она провела внутреннее расследование действий группы следователей под руководством Нодира Туракулова, а также постановил обратить на это внимание Генеральной прокуратуры. «Мы были свидетелями, как добывались некоторые доказательства. Суд не может закрыть на это глаза», - сказал он. (Забегая вперед: по словам адвоката Сергея Майорова, результаты этого расследования, если оно даже состоится, будут засекречены.)

Комментируя назначенное его подзащитному наказание, адвокат Майоров пояснил, что часть 3-я пункт «б» - это призывы к свержению строя, совершенные в составе группы лиц [или в ее интересах]. При этом группа – это вовсе не оправданные и освобожденные подельники Абдуллаева. «По нашему законодательству в приговоре нельзя указывать, в группе с кем он совершил это преступление, поэтому в приговоре (его текст мы пока не получили на руки), наверное будет написано «с неустановленным лицом». Хотя в тексте обвинения было написано, что это преступление он совершил в сговоре с Мухаммадом Салихом. Но у нас есть специальный закон, по которому, если подсудимого, с которым якобы было совершено это преступление, не было в зале суда, то суд не должен в приговоре указывать, что Бобомурод вместе с Мухаммадом Салихом совершил это преступление. Он должен будет написать – «с неустановленным лицом».

Майоров заявил, что он недоволен приговором, но будет ли Бобомурод подавать на обжалование, пока неизвестно. «Я считаю, что он преступления не совершал, и он должен быть реабилитирован», - подчеркнул адвокат. И уточнил, что в случае обжалования есть опасность пересмотра приговора в сторону ужесточения. «Если он будет обжалован или опротестован, а вышестоящий суд посчитает, что приговор был слишком мягким, он может назначить наказание более жесткое».

По словам Майорова, более безопасно обжаловать приговор через год, так как в законодательстве Узбекистана имеется положение, согласно которому, по истечении года вынесенный приговор не может быть ужесточен. Хотя тогда это вряд ли будет иметь смысл, так как Абдуллаеву останется отработать всего около двух месяцев.

Подоплека процесса

Одной из главных особенностей завершившегося процесса стало то, что арестовывали и пытали четырех «заговорщиков» при одном шефе СНБ – Рустаме Иноятове, а судили уже при другом – Ихтиёре Абдуллаеве. Постепенно выяснилось и общая суть происходящего, и, хотя прямо об этом не говорилось, но в ходе многочисленных заседаний она, что называется, проступила наружу. Понятно, что никакого плана «Жатва», направленного на захват власти в Узбекистане, никогда не существовало, соответственно, подельники Бобомурода Абдуллаева были невиновны, его же можно было обвинить разве что в написании статей с «антиконституционными» и тому подобными призывами. Откуда же взялся заговор?

В ходе слушаний Бобомурод рассказал, что спецслужбисты пытали его, а затем велели дать показания на Ихтиёра Абдуллаева, занимавшего в то время пост генерального прокурора, и главу МВД Пулата Бабаджанова. В продиктованных ему показаниях говорилось, что это они предоставляли информацию из правительственных кругов, намеренно очерняющую руководство страны, Равшану Салаеву и Шавкату Оллоёрову, а те передавали ее ему самому для написания на этой основе статей и публикации их на сайте Мухаммада Салиха. Цель - вызвать всеобщее недовольство, смуту, чтобы на волне поднявшихся беспорядков привести Салиха к власти, с попутным смещением с этой должности самого Шавката Миромоновича.

Вероятно, с помощью подобной уловки Иноятов, когда до него стали доходить слухи о его возможной замене, решил загодя убрать двух наиболее вероятных кандидатов на своё место. Компромат коррупционного характера тут не годился – в Узбекистане этим никого не удивишь. Связать их с Мухаммадом Салихом, не скрывающим претензий на власть, было гораздо перспективнее. Заодно продемонстрировать президенту свою полезность и незаменимость.

А чтобы было понятно, что это не мелочи, а целый заговор, к делу, кроме самого Абдуллаева, пристегнули двух «поставщиков информации» и Хаётхона Насреддинова. Дополнительные люди «утяжеляли» обвинение, позволяя расценивать преступление как групповое, предусматривающее гораздо больший срок наказания. Иначе говоря, им отводилась роль массовки, расходного материала, который после использования предполагалось сдать в утиль, то есть отправить в колонию.

Параноик Каримов, скорее всего, поверил бы во все эти россказни. О действительной или возможной реакции Шавката Мирзиёева остается только догадываться, поскольку план, по каким-то внутренним причинам, как рассказал Абдуллаев, был отменен, - его заставили переписать показания, и в новых эти чиновники уже не фигурировали.

Затем расклад кардинально изменился: 30 января Иноятов был снят с должности председателя СНБ, а на его место был назначен генпрокурор Ихтиёр Абдуллаев, тот самый, «под которого» и создавалось дело о «заговоре». Тем не менее, оно было уже готово (хоть и без этих двух фигур), и, видимо, передано в суд. После чего и начался кафкианский процесс о попытке захвата власти четырьмя невооруженными гражданскими лицами, трое из которых не были знакомы друг с другом и никогда не встречались; представление, лишенное своего изначального смысла, и проводящееся лишь потому, что никто не дал команду его отменить.

Не вызывало сомнений, что обвиняемым надлежало надолго сесть. Об этом говорит уже то, что ведущие дело следователи, НЕ ДОЖИДАЯСЬ СУДА, отдали распоряжения, чтобы по адресу проживания семьи Бобомурода Абдуллаева была проведена «пятиминутка ненависти» - собрание местных жителей с публичным осуждением «врага народа». О том же свидетельствует и фильм, показанный в октябре одним из узбекских телеканалов (к сожалению, записать его не удалось), а позже повторенный на большом экране в ташкентском финансовом институте, - что Абдуллаев опять-таки «враг народа», которому светит «справедливый» 20-летний срок.

При этом все доказательства наличия заговора с целью захвата власти строились исключительно на «признаниях» самих подсудимых (на суде все они от этого открестились) и на единственном «вещественном доказательстве» - файле «Жатва» с 9-страничным планом государственного переворота, «найденным» на изъятой у Абдуллаева флэшке. Причем, после изъятия последней, конверт, в который ее поместили, не был опечатан, и любой из следователей мог записать на нее хоть сотню подобных «Жатв». Ничего более осязаемого у заговорщиков найдено не было – не то чтобы автомата или карабина, но даже какого-нибудь завалящего охотничьего патрона.

Понятно, что если бы эсэнбэшники не фабриковали заговор, а взялись за то, к чему действительно имел отношение Бобомурод Абдуллаев – статьи под псевдонимом «Усман Хакназаров», их шансы отправить его в колонию были бы несоизмеримо выше. Сам он, конечно, от этих публикаций отказался, заявив, что псевдоним был «коллективный», и его использовали также другие авторы, но ведь эксперты по «дружеской» просьбе СНБ вполне могли заявить, что автор у них был один. Но изготовители дела замахнулись на большее.

Стоит вспомнить и о том, что Абдуллаева, по его собственному признанию, заставили дать показания на многих узбекских журналистов, проживающих за пределами страны. О чем в них говорится, неизвестно. Однако это ясно демонстрирует, что «никто не забыт и ничто не забыто». А, поскольку, в материалах дела этих показаний не оказалось (так же как и его показаний на Ихтиёра Абдуллаева и Пулата Бабаджанова), то они не были признаны сфальсифицированными, и нельзя исключать того, что при случае они еще могут всплыть.

Роль судьи

Важным обстоятельством является то, что власти, приняли решение открыть этот процесс. Вероятно, это произошло из имиджевых соображений – судили журналиста и блогера, и если бы слушания проводились за закрытыми дверями, в Европе и США это вряд ли одобрили бы. Но одной только открытости суда было мало, чтобы доказать невиновность подсудимых, - надо было убедить наблюдателей, что «доказательства» их вины являются поддельными. В противном случае «заговорщики» были бы осуждены по итогам открытого и гласного суда.

Судья Зафар Нурматов процентов на 80-90 вёл дело так, как должно, но всё-таки не на все сто. Поскольку он лишь частично удовлетворял ходатайства защиты об изучении необходимых вещественных доказательств, о вызове экспертов и свидетелей, а также отказывался признавать сфальсифицированные доказательства сфальсифицированными. Хотя обычно не происходит даже этого: судьи, не снисходя до объяснений, отклоняют все ходатайства защиты, а при вынесении приговора просто заявляют, что если подсудимые недовольны, то они могут обжаловать решение суда в вышестоящих инстанциях.

Не встал судья на сторону подсудимого и после рассказа о пытках, и о том, что все его показания ему пришлось дать в результате многодневных избиений. Правда, Нурматов отправил его на медицинскую экспертизу, которая затем выдала заключение о том, что наличие рубца в области левого плеча установлено, но выяснить причину его появления не удалось. Сам Бобомурод Абдуллаев пояснил, что ему, журналисту, известно, как должна проводиться подобная экспертиза – с участка, где находятся синяки, должен быть взят образец тканей для микробиологического анализа. У него же никакого образца брать не стали, а просто сфотографировали эти синяки, чем и ограничились. Словом, реальной экспертизы не было. Как же отреагировал на его слова судья Зафар Нурматов? Думаете, направил его на повторное обследование? Как бы не так, вообще никак не отреагировал, промолчал.

Были отклонены им и наиболее важные ходатайства защиты. Например, выяснилось, что в протоколы осмотра от 28 сентября и 14 октября, содержавшие скачанные из интернета статьи за подписью «Усмана Хакназарова», и, как водится, заверенные понятыми, были включены статьи, на тот момент еще не опубликованные. Оказалось, что все эти протоколы датировались задним числом, но благодаря тщательной сверке дат фальсификаторов удалось поймать за руку. Адвокат Майоров попросил суд признать эти документы поддельными, и, соответственно, не являющимися достоверными доказательствами. Судья без каких-либо объяснений отклонил его ходатайство.

Точно так же Зафар Нурматов отказался провести техническую экспертизу файла «Жатва», чтобы выяснить, почему даты на двух носителях рознятся, да еще и меняются при перезаписи. Понятно, что это исследование могло бы выявить наличие фальсификации, поэтому решение судьи можно рассматривать как отказ обеспечить подсудимому его конституционное право на защиту.

Еще момент. Бывшая однокурсница Бобомурода – Чарос Абдуллаева (однофамилица) - во время следствия дала показания, что в 2005 году он поручил ей перевести несколько экстремистских статей «политолога Усмана Хакназарова». После чего ее 12 лет мучила совесть, а когда она прочитала в интернете, что он и есть «Хакназаров», добровольно пришла в СНБ и написала на него заявление (в интернете этой информации до его ареста не было – авт.). Рассказав всё это, она вышла, расплакалась, её посадили в машину с номером 01-737 АВД и увезли. Защитник Бобомурода Абдуллаева выяснил, что автомобиль принадлежит СНБ, и сделал по этому поводу соответствующее заявление. (Она была в теплой одежде, и, возможно, ее где-то удерживали, обеспечивая «правильность» показаний.) Реакция судьи: «Если понадобится, мы можем ее еще раз вызвать и допросить». Всё.

Добавим сюда же закрытое заседание, когда судья удовлетворил ходатайство гособвинителя Кобилова, внезапно озаботившегося тем, чтобы люди не увидели лиц вызываемых для допроса следователей и оперативников СНБ, и постановил допрашивать их в закрытом режиме, лишив журналистов и правозащитников возможности наблюдать, как они врут и изворачиваются, а также фиксировать их показания. Ну и, наконец, он не предпринял ничего, чтобы наказать свидетелей, уличенных в даче ложных показаний, в том числе и им самим (например, Кахрамона Саидалиева или Умарбека Джураева).

В общем, всё медленно, но неизбежно подводилось к тому, чтобы признать Бобомурода Абдуллаева виновным – правда, уже не в заговоре, а в написании «антиконституционных» статей. Остальных, скорее всего, кураторы процесса, которых мы не знаем, планировали освободить – оправдать, амнистировать либо дать им условные сроки.

Но во время последнего заседания, когда прокурор попросил оправдать их, «ввиду непричастности к преступлениям Абдуллаева», а ему самому изменить часть статьи с «заговора» на «экстремистские призывы», стало ясно, что сурового приговора не будет, и что «наверху» принято решение освободить и его тоже (амнистия, условный срок и т.д.).

Я уверен, что судья не имел отношения к объявленному решению, оно принималось несколькими уровнями выше. Показательно, что в приговоре не объяснялось, почему суд признал Абдуллаева виновным. Ведь доводы стороны обвинения были опровергнуты: эксперт Питиримова ясно сказала: установить автора того или иного абзаца НЕВОЗМОЖНО. Какие же контрдоводы привел служитель закона? А никаких. Он просто назвал спущенную ему «сверху» цифру. Но мог ли Зафар Нурматов поступить иначе? Вероятно, нет.

Заслуга защиты

Несомненным достижением Сергея Майорова является то, что он разобрал каждый довод стороны обвинения, - причем, заранее видел, куда оно клонит, - и либо показал его несостоятельность, либо вынудил «свидетелей» и экспертов говорить то, что было необходимо его подзащитному. Даже те ходатайства, которые судья согласился удовлетворить, дали возможность адвокату публично показать, что часть доказательств сфабрикована, а часть строится на шатких позициях и не может служить доказательством вины его клиента.

В общей сложности Бобомурод Абдуллаев мог быть обвинен по трем эпизодам. Первый - разговор по скайпу между ним, Хаётхоном Насреддиновым и военнослужащим Кенжой Мусановым, проходившим по делу как свидетель, с Мухаммадом Салихом в декабре 2013 года. Насреддинов утверждал, что Абдуллаев и Салих говорили, будто народ готов выйти на улицы, что где-то стоят войска, готовые войти в Узбекистан, что перед ним самим была поставлена задача вести пропаганду. В то же время он уточнил, что счел это некой проверкой. Мусанов подтверждал его слова, добавляя, что «они» (видимо, Салих с Абдуллаевым) просили его найти адреса руководителей армии, СНБ и МВД, и обещали за это большую должность в Минобороны.

Когда у защиты появилась возможность допросить свидетеля, Сергей Майоров поинтересовался у Мусанова, произносились ли при разговоре с Салихом слова о свержении конституционного строя. А включившийся в допрос адвокат Абдураимов, защищавший Равшана Салаева, попросил свидетеля ответить, почему он не защитил родину, раз при нем происходил разговор антигосударственных сил. Мусанов тотчас же стушевался и стал говорить, что не слушал их разговора, то есть сразу устранился от попытки обвинения. Первое «доказательство» исчезло.

Второе – собственно заговор, то есть, текст с файлом «Жатва». В ходе судебного следствия выяснилось, что он был создан в 2014 году. Однако во время допроса 30 сентября Бобомурод Абдуллаев сообщил, что эту «Жатву» ему будто бы поручил подготовить Мухаммад Салих одним или двумя годами позже, а в тексте официально предъявленного ему обвинения говорится, что Мухамад Салих «диктовал» Абдуллаеву Бобомуроду проект «Жатва» в 2015 году. Кроме того, этот файл был записан на два носителя, на одном из которых имел более позднюю дату создания, и при перезаписи даты интересным образом менялись.

В итоге прокурор в своей обвинительной речи был вынужден сказать, что в суде вызвал сомнение тот факт, что даты файла с проектом «Жатва» на разных носителях отличаются, а, поскольку, согласно статье 23 УПК, все сомнения толкуются в пользу подсудимого, то признавать вину Абдуллаева в этом случае «не представляется возможным».

Помимо прочего, стало очевидно и то, что никакой «заговорщической» команды не существует. Даже адвокаты подсудимых работали порознь, каждый защищал только своего клиента. Сплоченная команда была только у следователей СНБ, лишь они действовали заодно и могли сотворить что-то организованное.

Третьей возможностью обвинения было признание ряда статей, опубликованных за подписью «Усман Хакназаров», экстремистскими, содержащими призывы к насильственному изменению существующего государственного строя, захвату власти или отстранению от власти законно избранных представителей власти (хотя в Узбекистане не было законной власти – авт.). Конечно, сам Бобомурод Абдуллаев утверждал, что не писал таких статей, но было бы глупо предполагать иное. А подобные статьи за этой подписью действительно выходили - экстремистские, разжигающие религиозную и национальную ненависть, оправдывающие и романтизирующие терроризм. Как минимум часть их была размещена на сайте Салиха. И эксперты из республиканского центра судебной экспертизы имени Хадичи Сулеймановой ожидаемо подтвердили, что статьи написаны Абдуллаевым и Салихом, плюс, возможно, еще некоторыми авторами, - и что в них содержатся «антиконституционные призывы».

Однако Бобомурод Абдуллаев, помимо того, что отказался от авторства наиболее одиозных из них, заявил, что в его собственные статьи ряд абзацев вставила редакция сайта (то есть Салих). А доказать, что «экстремистские» абзацы принадлежат именно ему эксперты не смогли, признав, что установить авторство на основании отдельных абзацев невозможно. Все сомнения - в пользу обвиняемого; на закрытом процессе никто бы на это не обратил никакого внимания, но тут другое дело. То есть, даже если эти статьи и писал Абдуллаев (мы не знаем, кто их в действительности это делал), то, благодаря тактике защиты, стороне обвинения не удалось этого доказать.

Поэтому за что его осудили, осталось непонятным: судья, как выше уже говорилось, этого не объяснил. Решение о назначении ему исправительных работ не вытекало из хода ведущихся судебных заседаний и предъявления каких-либо доказательств его виновности, а было чисто политическим.

Значимость процесса

«Первый раз я вижу оправдательный приговор по 159 статье, - прокомментировал окончание суда председатель Независимой организации по правам человека Узбекистана (НОПЧУ) Исмаил Адилов. - Раньше много кричали о верховенстве закона, правах человека, но подвижек-то не было, а это действительно первый шаг». По его словам, за более чем 27 лет существования его организации, он не может припомнить такого, чтобы людей, обвиненных по этой статье, отпускали на волю.

Действительно, при Каримове подсудимые в обязательном порядке отправились бы за решетку. В данном же случае они, что называется, отделались малой кровью – отсидели по семь месяцев, а Бобомуроду Абдуллаеву придется еще и год с небольшим выплачивать 20 процентов от своего заработка. Думаю, таким образом власть дала понять, что за ругательные статьи в свой адрес она никого оправдывать не будет. Тем не менее, это решение было относительно гуманным и, естественно, не обошлось без политических мотивов: в середине мая президент Мирзиёев отправляется с визитом в Соединенные Штаты и осложнения из-за посаженного журналиста ему не нужны.

Можно ли по окончании этого затяжного процесса сказать, что все суды теперь будут такими – открытыми и почти правильными? Нет, нельзя. Если даже на этом, к которому было приковано всеобщее внимание, всё шло отнюдь не гладко, то что уж говорить об остальных?..

Поэтому его значимость не стоит переоценивать: независимого суда в Узбекистане как не было, так и нет, и судьи по-прежнему будут зачитывать «спущенный» им приговор. Более того, в каком-то смысле стало даже хуже: в марте власти официально запретили проносить в зал заседаний без разрешения председателя суда мобильные телефоны, диктофоны и фотокамеры (а председатели всегда против). Говорить о прогрессе станет возможно лишь при появлении независимой судебной системы, то есть после того как президент откажется от своего права назначать судей и превратит СНБ из института, подчиненного лично себе, в подчиненный парламенту, и работающий в обычном законодательном поле.