Имитация судопроизводства

Рассмотрение этого резонансного дела было сугубо формальным, сами члены суда его заказной характер особо и не скрывали. С 18 декабря 2018 года по 18 января 2019-го состоялось всего три запланированных заседания из шести, но это ничуть не помешало судье Зафару Нурматову завершить судебное следствие и перейти к прениям сторон, не предоставляя стороне истца даже времени на подготовку.

В итоге процесс завершился подтверждением приговора Яккасарайского районного суда г. Ташкента (первой инстанции), при этом многие доказательства просто не исследовались. Несмотря на то, что ответчик – экс-парламентарий Камил Юлдашев, а также его компаньон Рафаил Фузаилов, в ходе апелляционного процесса были полностью изобличены в похищении картины, и в том, что они действовали в сговоре с сотрудниками генпрокуратуры, жалоба истца была оставлена без удовлетворения.

Андрей Плужников с группой поддержки

Судья Зафар Нурматов и прокурор М. Камилов фактически проигнорировали заявление адвоката Плужникова - Дмитрия Путяйкина - о противодействии в его адвокатской деятельности, зафиксированное им в апелляционной жалобе и зачитанное перед участниками процесса. Тот факт, что судья преднамеренно не давал адвокату возможности задавать вопросы Юлдашеву (из почти двух десятков вопросов Путяйкин успел задать всего несколько), сознательно прерывая его, заметили все присутствующие. Зато он с удовольствием слушал байки ответчика и его компаньона, время от времени отпуская в сторону великолепно играющего свою роль Фузаилова добродушные реплики.

Впрочем, на первых судебных заседаниях председательствующий тоже не давал Плужникову и Путяйкину возможности задавать вопросы ответчикам и высказываться до конца, мотивируя свой запрет тем, что такое право им «будет обеспечено на следующих заседаниях». Сказанное в очередной раз подтверждает: заказные судилища продолжаются. А то ведь после показательного процесса весной 2018 года по делу независимого журналиста Бобомурода Абдуллаева, закончившегося «хэппи-эндом» (перед визитом президента Узбекистана Шавката Мирзиёева в США), который вел всё тот же судья Нурматов, общественность чуть было не поверила в долгожданные перемены.

Запланированная «экспроприация»

Напомним, что в 2008 году Плужников познакомился с неким «ценителем искусства» Камилом Юлдашевым, который вызвался продать картину, вывезенную кем-то после войны из Европы, а самому Плужникову доставшуюся в наследство от отца. Юлдашев взял её на реализацию - под залог в 50 тысяч долларов, указав все условия сделки в собственноручной расписке и пообещав «вернуть картину по первому требованию владельца». Через некоторое время Плужников попросил вернуть её, но Юлдашев под разными предлогами не отдавал, а затем и вовсе заявил, чтобы тот «забыл про нее», так как картина якобы находится в Израиле, куда ее вывез для хранения его деловой компаньон Рафаил Фузаилов.

Та самая графическая работа, предположительно, Рембрандта

Отчаявшись вернуть собственность с помощью неофициальных связей, в январе 2014 года – пять лет назад! - Плужников обратился в милицию. Дело много раз открывали и закрывали вновь (в материалах следствия есть аудиозапись, где Юлдашев утверждает, что это он четырежды «закрывал» возбужденные против него дела, - понятно, что не за бесплатно). Попутно выяснилось, что экс-парламентарий имеет судимость за хищение и подлог, а в последние годы сидел за хранение оружия (сам он утверждает, что его подставили).

14 июня 2018 года картина Рембрандта будто бы снова была ввезена в Узбекистан, после чего сотрудники «органов» объявили, что она изъята в результате спецоперации и – за незаконный вывоз-ввоз – обращена в доход государства. «Запамятовав» при этом об одном важном обстоятельстве, отраженном в статье 187 ГК РУз: «Культурные ценности являются достоянием государства, но не его собственностью» (это означает, что владелец продолжает оставаться собственником, может их продавать, дарить и т.д., оплатив соответствующие госпошлины, но в самой стране, а на вывоз за ее пределы нужно специальное разрешение).

Расписка Юлдашева

Сам Андрей Плужников считает, что в Израиль картину никто не вывозил, а просто руководство генпрокуратуры Узбекистана решило отобрать у него произведение, которое может стоить больших денег. Процесс отъема картины-рисунка осуществлялся по следующей схеме. Ее хозяином - на основании расписки о передаче Плужникову 50 тысяч долларов, которые трактовались не как залог, а как свидетельство ее купли-продажи, - был объявлен Камил Юлдашев. У него же картина и была конфискована за «нарушение таможенного законодательства». Сам он вынужден был подыгрывать следствию, поскольку отсидел лишь 2,5 года из 10 по статье за «незаконное приобретение и хранение оружия» и, в случае отказа от «сотрудничества» мог бы отправиться досиживать оставшийся срок.

По словам Андрея Плужникова, за время следствия Юлдашев придумывал различные, противоречащие друг другу, версии о местонахождении экспоната (графической работы). Вначале он твердил, что, «заподозрив подделку, сразу же вернул ее хозяину». Затем, на протяжении почти четырех лет (с 2014-го по 2018-й), лгал, что «в глаза эту картину не видел». А в июне 2018-го, когда уже состоялась его вынужденная «явка с повинной», стал уверять, что «купил картину у Плужникова за 50.000 долларов» (забыв, что в заявлении о своей «явке» он признается в получении ее у владельца для продажи). Разумеется, последняя версия родилась не без помощи сотрудников генпрокуратуры.

Однако проходивший свидетелем по этому делу эксперт-реставратор Дильшод Азизов (в прошлом – сотрудник ташкентского Музея искусств, прославившийся тем, что обнаружил в его запасниках подлинник полотна Паоло Веронезе «Воскресение Христа»), тоже втянутый Юлдашевым в преступный сговор, сдал того с потрохами, заявив, что полученные им сто долларов являлись «вознаграждением за молчание», так как он знал, что картина находится у Юлдашева.

Заявление Юлдашева (в узбекском написании - Йулдашева) о явке с повинной

А 28 июня 2018 года, несмотря на наличие таких доказательств как признание, расписка о предоставлении картины под залог, явка с повинной, расшифровка скрытой аудиозаписи, а также саму «обнаруженную» картину, следователь генпрокуратуры Батыр-оглы Расулджан вновь прекращает расследование по делу, снова без ведома Плужникова. И уже на следующий день, 29 июня, за подписью начальника 18-го отдела следственного управления генпрокуратуры Узбекистана Ш. Мухамеджанова выходит подложное постановление, в одночасье превращающее Плужникова из потерпевшего в свидетеля – на основании показаний Юлдашева, что он купил картину у Плужникова, и называющего сумму в 50 тысяч долларов не залоговой, а расчетной. Доказательства? Кроме голословных утверждений самого Юлдашева, их нет.

Другой предлог при принятии следователями незаконного решения об изъятии частной собственности Плужникова, - расписка Юлдашева. В специальном постановлении от 29 июня 2018 года об аннулировании статуса потерпевшего владельца картины и переквалификации его в «свидетеля» следователь Мухамеджанов ссылается на то, что в материалах дела вместо оригинала - копия расписки (оригинал затерялся при невыясненных обстоятельствах, но следователю должно быть известно, что в дело подшивается как раз ксерокопия). И это несмотря на предоставленные оперативникам исчерпывающие доказательства ее подлинности, выданные Республиканским центром судебной экспертизы им. Хадичи Сулеймановой при Минюсте. Официальное заключение (№№6470/1, 6471/2) от 24.09.2014 г. по судебно-почерковедческой и судебно-технической экспертизам документов за подписью государственного судэксперта Ф. Бахтияровой гласит: «При изготовлении ксерокопии расписки от имени Юлдашева К. Х. от 28.08.2008 г. монтаж с использованием частей различных документов не производился».

Результат почерковедческой экспертизы

А чтобы придать законность «экспроприации» картины у её истинного хозяина, генпрокуратура сфабриковала дело по статье 182 («Нарушение таможенного законодательства»), основываясь на созданной ею же легенде о якобы незаконном вывозе еще в 2010 году «Линии судьбы» в Израиль. Заметьте: минуя таможенные службы двух стран, что уже само по себе нонсенс.

Согласно этому сценарию, Фузаилов якобы повторно вылетает в Израиль 12 июня 2018 года, а через два дня, 14-го, возвращается обратно в Ташкент, после чего в аэропорту проводится спецоперация по его задержанию и изъятию ценной реликвии. Откуда же следователи узнали о прибытии картины, возвращения которой с 2014 года добивается Плужников? В заявлении о явке с повинной сам Юлдашев обещает доставить картину в течение 6-7 дней, то есть, это был сговор с генпрокуратурой.

Однако сам Рафаил Фузаилов во время апелляционного суда опроверг проведение какой-либо «спецоперации». Да и следователь генпрокуратуры Мухамеджанов одним из пунктов своего постановления об аннулировании статуса потерпевшего Андрея Плужникова посчитал нужным подчеркнуть, что «14.06.2018 г. К. Юлдашев данное произведение искусства добровольно предложил органам следствия». Заметьте – сам Юлдашев, а вовсе не прилетевший из Израиля Фузаилов. Миф о «спецоперации» окончательно развалился. Как же отреагировал на всё это судья Нурматов? А никак.

Результат почерковедческой экспертизы

После «спецоперации» последовал второй этап отъема картины: 21 ноября судья Яккасарайского уголовного суда Тимур Касымов приговорил Юлдашева к выплате в пользу государства 52 миллионов сумов ($6.500), Фузаилова – 38 миллионов ($4.700), а картину – к обращению в доход государства. Судья проигнорировал просьбу Андрея Плужникова уведомить Израиль о ЧП с предполагаемым незаконным ввозом ценного экспоната на его территорию и обратным вывозом: в планы генпрокуратуры вряд ли входила огласка о незаконном отъеме картины.

Сто долларов за молчание

Предпоследнее заседание суда, состоявшееся 15 января, началось с того, что судья Зафар Нурматов оштрафовал Юлдашева на одну «минималку» (202.730 сумов - $25) за оскорбление Андрея Плужникова. После того, судья раздраженно прокомментировал обращение истца в виртуальную приемную президента по поводу отказа в допуске на процесс государственных СМИ. В частности, телеканала «Тошкент», руководство которого в своей письменной отписке Плужникову объяснило отказ участвовать в судебном разбирательстве «нежеланием воздействовать на ход судебно-следственного процесса и отсутствием письменного разрешения от прокурора или судьи». «Письменного согласия не дам – пусть сами (журналисты – авт.) придут, для желающих процесс открытый», - таково было «резюме» Зафара Нурматова, хотя присутствующим по-прежнему не разрешалось даже вести записи в блокнотах.

Постановление заместителя прокурора Яккасарайского района Ташкента об отмене отказа в возбуждении уголовного дела

Юлдашев вел себя крайне агрессивно, то уходил от ответов, то отвечал невпопад, ссылаясь на повышенное артериальное давление («тут помню, там не помню»). Дескать, из-за этого Плужникова и его группы поддержки, которая «клевещет в интернете на страну, на госорганы, ставя под сомнение их незапятнанную репутацию», ему приходится терпеть столько мук.

Зато показания свидетеля Дильшода Азизова, отвечавшего на вопросы адвоката стороны обвинения Дмитрия Путяйкин, показали лживость утверждений обвиняемого Юлдашева. Вот лишь некоторые из ответов эксперта-реставратора.

Д.П.: Исходя из протокола осмотра, прослушивания и стенограммы разговоров от 7 июня 2018 года, следует, что Камил Юлдашев учил вас, что именно нужно говорить на предварительном следствии в его пользу, что у него имеются влиятельные друзья и финансовые средства, при помощи которых он решал все вопросы в органах милиции, что обещал отдать деньги, если вас коснется (опасная ситуация – авт.), - является ли всё перечисленное действительным?

Д. А: Да, подтверждаю.

После этого один из адвокатов Юлдашева спросил Азизова: «Почему вы раньше об этом не сообщали в правоохранительные органы?».

Д. А.: Потому что в ходе предварительного следствия в органах милиции всё шло ровно, так как всё было куплено, мне не задавали лишних вопросов, но Генеральная прокуратура - это совсем другой разговор, и там было всё серьезно.

Отвечая на вопрос стороны обвинения о том, зачем Юлдашев 7 июня 2017 года передал ему сто долларов, Азизов подтвердил сказанное им ранее на суде предыдущей инстанции: «Эти деньги были мне даны Юлдашевым с целью подкупа – в обмен на моё молчание перед следствием, что картина находится у него».

Постановление заместителя прокурора Яккасарайского района Ташкента об отмене отказа в возбуждении уголовного дела

Ответы сына обвиняемого, Нозима Юлдашева, во многом тоже сводились к стандартным фразам «не помню», «не знаю», но некоторые из них заслуживают внимания.

Вопрос: Скажите, знали ли вы, что ваш отец купил картину Рембрандта у Плужникова?

Ответ: Да.

Ответ: Когда вам стало известно об этом?

Ответ: Задолго до возбуждения уголовного дела.

Вопрос: Почему при неоднократных допросах в качестве свидетеля в ходе предварительного следствия в органах милиции вы не только не сообщали об этом, но и говорили, что вам ничего не известно?

Вместо прямого ответа молодой человек стал выкручиваться – «не влезал в дела отца», «на предварительном следствии об этом меня никто не спрашивал». Однако, согласно предусмотренным в УПК обязанностям свидетеля, он должен был сам добровольно рассказать обо всём, что ему было известно о происходящем.

Постановление начальника 18-го отдела следственного управления генпрокуратуры Узбекистана Ш. Мухамеджанова о переквалификации статуса потерпевшего Плужникова 

Вызванный для дачи показаний родной брат обвиняемого Камила Юлдашева – ресторатор Фазыл Юлдашев – также прилагал все усилия к тому, чтобы избежать неудобных вопросов. И старался растрогать судей, повествуя, с каким «монстром» в лице Плужникова пришлось иметь дело его семье: «Он угрожал моему брату и мне, говорил, что «вот, посадил твоего брата (когда тот сидел по наводке СНБ за хранение оружия – авт.), и тебя посажу, всю вашу семью сгною в тюрьме!..».

На расспросы стороны обвинения, знал ли он, что его брат купил картину Рембрандта у Плужникова, свидетель Фазыл Юлдашев ответил утвердительно. После вопроса - когда же ему стало известно об этом, стал «петлять» и путаться в показаниях. Затем, после некоторых усилий над собой, тоже ответил: «Задолго до возбуждения уголовного дела».

Вопрос адвоката о сознательном замалчивании известных ему фактов в ходе предварительного следствия судьёй был снят, со ссылкой на более ранний ответ свидетеля, в котором он отрицал свою осведомленность о картине.

«Ввозите всё, что хотите»

Но самым примечательным стало последнее слушание апелляционного суда, 18 января, когда выступал один из главных компаньонов экс-депутата Юлдашева - Рафаил Фузаилов, именующий себя бизнесменом. «Господин судья, отпустите меня домой, в Америку! Знал бы, что всё так будет – не привез бы (якобы картину из Израиля – авт.), сжег бы лучше! – эмоционально, кривляясь и паясничая, нарочито выпячивая свою национальность, запричитал он, как только дали ему слово. – Я друга своего хотел выручить! Это его картина, он купил, хотя я, честно, даже в туалете у себя ее бы не повесил!».

На вопрос адвоката Путяйкина: «Осуществлялось ли ваше задержание по прилету в международный аэропорт Ташкента, если да, то с чьим участием оно производилось, и каковы этапы произошедшего?» - последовал ответ: «Задержание не производилось, я спокойно провез картину, встречал меня Юлдашев с двумя не знакомыми мне людьми (как позже стало известно, сотрудниками прокуратуры), которому я передал картину и уехал домой. Спустя какое-то время меня из дома пригласили в участковый пункт, откуда увезли в Генеральную прокуратуру Республики Узбекистан».

О возможной стоимости графической работы Рембранда

Ряд вопросов Фузаилову задал Андрей Плужников:

«Вам известно законодательство Израиля по поводу незаконного ввоза-вывоза культурных ценностей?».

«Нет».

«По каким причинам вы пошли на нарушение законодательства двух стран, причем дважды?».

«Я не знал, что нарушаю какое-либо законодательство, так как не знал, что везу культурную ценность, и ее необходимо декларировать. Мой президент (Ш. Мирзиёев – авт.) сказал: «Ввозите всё, что хотите, на территорию Узбекистана без декларации, кроме валюты в определенном размере», так я и сделал».

«После того момента, когда вы узнали о данной картине, Юлдашев говорил вам о её ценности?».

«Нет».

Следует заметить, что ему не могло быть не известно о ее ценности, поскольку он знал, что за эту картину Юлдашев отдал залог в 50 тысяч долларов США и должен был дать еще 15 тысяч после ее успешной продажи, о чем последний сам и написал в заявлении о явке с повинной.

Далее – серия вопросов адвоката Дмитрия Путяйкина:

«В ходе предварительного следствия у вас узнавали анкетные данные человека, у которого картина находилась в течение 7 лет?».

«Нет, данный человек умер. Что, вам еще свидетельство о смерти показать? Именно он по моей просьбе вывозил картину в Израиль».

Уточним, что упомянутое лицо – по словам Фузаилова, его родственник, - следствием вообще не устанавливалось, хотя если этот человек участвовал в вывозе картины, он должен был бы проходить по делу в качестве соучастника.

«Этот человек знал о ценности данной картины, и как она была ввезена на территорию Израиля?».

«Нет, не знал, он просто ввозил картину на территорию Израиля». (Так быть не могло, хотя бы исходя из наличия на обратной стороне картины набора фашистской символики, что при пересечении границы Израиля не осталось бы незамеченным.)

Дальше - еще интереснее. «Расскажите, какие вы давали показания на предварительном следствии в органах милиции?».

«Я в этом не участвовал». (В деле имеется как минимум одна объяснительная от имени Фузаилова, в которой он указывает, что ему ничего не известно по поводу картины.)

«Юлдашев вам говорил, с какой целью необходимо вывезти из страны картину Рембрандта? В связи с тем, что он боялся Плужникова и его окружения?».

«Нет, я просто помог другу. О том, что он боялся Плужникова и его окружения, мне не было известно».

«Что вы можете рассказать про сделку Юлдашева с сотрудниками прокуратуры по поводу настоящего уголовного дела?».

«Мне ничего не было известно, когда я узнал, то стал ругать его за то, что он так поступил».

«Когда вы узнали о возбуждении уголовного дела в отношении Юлдашева? Вы не спросили, по какой причине он отрицает, что картина у него, если он ее купил, как говорит, на законных основаниях?».

«Я не знал о возбуждении уголовного дела». (Опять же, в деле имеется как минимум одна его объяснительная по этому поводу.)

«Считаете ли вы, что сотрудники генеральной прокуратуры спровоцировали Юлдашева и вас на совершение преступления?».

«Не знаю».

«Когда вы узнали, что нужно привезти картину обратно, согласно сделке с прокуратурой?».

«Я не знал».

«Скажите, через какое время после того, как вы привезли картину назад, умер человек, у которого она хранилась в Израиле, который и увозил ее туда?»

«Не помню, не знаю».

«Вы признаете себя виновным в совершении преступления по предъявленному вам обвинению по статье 182 УК РУз («Нарушение таможенного законодательства» – ред.)?».

«Нет, я не знал, что совершаю что-то противозаконное».

Отметим, что на предварительном следствии и в суде первой инстанции Фузаилов признал свою вину: когда помощник прокурора запросил для него 4 года лишения свободы, при последнем слове он даже заплакал, прося снисхождения за совершенное преступление, теперь же он не только не признавался в содеянном, но напротив, вел себя нагло и надменно.

«Скажите, если вы совершили преступление на территории Израиля, готовы ли вы сообщить об этом в соответствующие правоохранительные органы Израиля?».

«Да. Но хорошо, что я не знал, что совершаю преступления в Израиле и Узбекистане, в результате чего я не виноват».

Путяйкин напомнил ему, что незнание закона не освобождает от ответственности, Фузаилов с ухмылкой ответил, что «некоторых освобождает».

Результаты суда по делу об отъёме графической работы Рембрандта, еще раз продемонстрировали коррупционную систему узбекского правосудия, а именно - что приговор судье «спускает» то ведомство, которое вело следствие – МВД, СГБ или генпрокуратура. В эти дни как раз идет закрытый суд над бывшим главой Генеральной прокуратуры Узбекистана Рашидом Кадыровым, по словам президента Мирзиёева, в результате взяток обогатившегося на полмиллиарда долларов. Так что о хорошей репутации надзорного ведомства говорить не приходится.

О состоявшемся процессе рассказывается также в статьях «Экс-депутат Юлдашев, которого следствие «назначило» собственником картины Рембрандта, оказался судимым за хищение и подлог», «В Ташкенте начался процесс по делу о конфискации у частного владельца принадлежащей ему картины Рембрандта» и «Ташкентский владелец картины Рембрандта пытается обжаловать в суде её незаконный отъем «в пользу государства».