- Как бы вы охарактеризовали настоящее правозащитного движения – меняется ли ситуация в лучшую сторону?

- Мне хотелось бы подчеркнуть, что за время правления действующего президента Шавката Мирзиёева в стране всё же произошла некая «оттепель». Пусть во многом и показная, но всё-таки наметилась тенденция к либерализму. Скажем, «правозащитная погода» немного прояснилась: нас стали преследовать меньше, чем раньше, появилась некое подобие критики даже на телевидении, в СМИ, в соцсетях. Журналисты, блогеры и другие создатели медиаконтента, да и обычные люди, стали настойчивее защищать свои права.

Однако большой минус в том, что есть и мнимые правозащитники (наподобие Акмаля Саидова или представителей новой волны прогосударственных активистов), назначенные самой властью и оплачиваемые ею же, которые, понятное дело, против неё не пойдут. Их миссия заключается лишь в обожествлении президента, игре в демократию для улучшения положения страны в международных рейтингах.

Над подобными декоративными учреждениями со звучными названиями, как, например, Национальный центр по правам человека (НЦПЧ), в народе только смеются, называя его не иначе как «центр по борьбе с правами человека». И то обстоятельство, что в настоящее время один из наших правозащитников, Николай Кунгуров, судится с этой откровенно бездействующей организацией, - отличный пример того, что у подлинных сторонников соблюдения права граждан чаша терпения переполнилась. Понятно, что судебная система априори на стороне НЦПЧ, но прецедент уже создан.

Марьям Ибрагимова

Истинных защитников прав человека, работающих в «поле» и радеющих за общественные интересы с каждым годом всё меньше. На слуху одни и те же имена – Агзам Тургунов, Татьяна Довлатова, Николай Кунгуров, Клара Сахарова и еще несколько человек. Представителей сетевого сообщества, за очень редким исключением, я все же не рискну причислять к правозащитникам. Если они себя и считают таковыми, то всё равно находятся в «диванном» статусе или на подхвате у государственных идеологов. Часть блогеров избирательно относится к проявлениям свободы слова.

Свободолюбивых и независимых не спешат регистрировать, поскольку они представляют головную боль для власти публичным озвучиванием табуированных тем, проблем и требований. По той же причине не регистрируют и оппозиционные партии (вспомним тщетные попытки политика Хидирназара Аллакулова официально зарегистрировать независимую социал-демократическую партию «Справедливость и прогресс»), да и любые другие свободные объединения. То есть, либо надо играть по правилам власти, либо сворачивать свою деятельность, третьего не дано.

По сути, в правозащитном движении за последние 20 лет мало что изменилось: есть подлинные активисты и есть соглашатели.

- И что следует предпринять, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки?

- Времена меняются, меняются и поколения. Самое главное, на мой взгляд, это приобщать к правозащите стойкую узбекоязычную молодежь. Если из ее среды не появятся в эти годы лидеры, подобные Агзаму Тургунову, то правозащитное движение страны станет более формальным и уж точно более контролируемым со стороны государства. Наблюдаю в различных дискуссиях в соцсетях юношей и девушек с потрясающей рассудительностью в желании изменить жизнь. Вот с ними надо объединяться нашей славной когорте правозащитников в возрасте, добрую четверть века борющихся с произволом. И с журналистами, пишущими на узбекском языке, нашим русскоязычным ветеранам правозащиты надо находить точки соприкосновения. Вы скажете, нереально? Но пытаться-то надо, иначе всё плохо, обновлять свои ряды необходимо.

Активная молодежь часто ориентируется на Запад, в том числе и в способах проявления социального активизма. Правда, есть один момент. Там, где властвует демократия, правозащитному движению не свойственна жертвенность и, как правило, нет ощущения опасности. Там легче соблюдать профессиональные стандарты и руководствоваться собственными амбициями, это не осуждается. В наших условиях это плохо сочетается с отстаиванием прав человека. Тогда приходится играть в игры с властью. И тут есть опасность поступиться своими принципами. Если хочешь остаться непреклонным, ты точно не можешь рассчитывать на поддержку государства с его самовлюблёнными и обидчивыми чиновниками. А у нас, как и во все годы независимости, правозащитник - всегда маргинал и оппозиционер. Он постоянно рискует своей безопасностью и благополучием близких.

После трагических событий в Андижане в 2005 году репрессивный аппарат государства катком прошел по думающим и протестующим. Сотни покинули страну, большинство из них уже не вернется. Власть нынче действует иезуитскими методами. В отличие от периода каримовского правления, она просто покупает, и довольно-таки успешно, активистов и журналистов – орденами и медалями, квартирами, зарубежными поездками. Для тех, кого не могут купить, задействованы сценарии дискредитации.

И при этом сама власть благосклонно принимает зарубежные гранты для подконтрольных фондов и всяких юксалишей (декоративное «молодежное движение» - ред.), тусуется на приемах в посольствах и лобызается с функционерами из ОБСЕ, ООН и прочими организациями. Наши же правозащитники-маргиналы стали альтруистами после личных трагедий, их приход в правозащиту осознанный и бесповоротный. Причины разные: у кого-то убили брата, осудили сына, наказали произволом за сопротивление и гражданскую позицию…

- А что лично вас привело в ряды защитников прав и свобод граждан?

- Мой отказ во время работы в Узбекском государственном университете мировых языков (УзГУМЯ) участвовать в афёрах с вымогательствами привел к принудительному увольнению.. Поняв тщетность борьбы с ветряными мельницами, функционирующими на основе круговой поруки, я вынужденно распрощалась с преподаванием в 2013 году и с тех пор в круговороте защиты узбекистанцами конституционных прав. Я – политолог и оппозиционер, и в фокусе моего внимания вопросы, касающиеся защиты прав человека.

Сегодня я защищаю жителей моей махалли (квартала – ред.) от незаконных действий Шайхантохурского райхокимията столицы, ведь много лет я была председателем домового комитета. И сейчас идет бесконечный поток людей с коммунально-житейскими проблемами. А более высокие материи – противодействие противоправному поведению властей и анализ социума - я продвигаю в публичном пространстве. Для меня цветущие палисадники при многоэтажных домах, своевременная доставка пенсионных выплат, борьба за бесперебойную подачу электроэнергии, предотвращение вырубки деревьев и благоустройство детских площадок значат не меньше, чем политическая активность в социальных сетях и на независимых медиаплощадках.

- Есть ли какой-то выход из нынешней тупиковой ситуации?

- У нас диктатура исполнительной власти. Необходимо создавать подлинно независимые политические партии и требовать проведения необходимых для развития общества социально-экономических и социально-политических реформ. Требовать обуздать коррупцию и отправить в отставку чиновников, замешанных во взяточничестве и казнокрадстве. Свободные правозащитные организации, со своей стороны, будут поддерживать эти требования, отслеживая безусловное исполнение норм законодательства.

Статья по теме:

Марьям Ибрагимова: «Политическую власть необходимо поставить под контроль общества»