«Разоблачение» притона

Сейчас Исмаилова живет в Ташкенте, хотя родом она из Самарканда. Замуж вышла в Душанбе, откуда после начала гражданской войны в 1990-х ее семье пришлось буквально бежать. «Моего мужа, он работал главным инженером на таджикском телевидении, на сутки взяли в заложники, а моему сыну, которому было 13 лет, дали автомат и погнали на площадь», - вспоминает она.

Оказавшись в Ташкенте, семья Исмаиловой некоторое время мыкалась без собственного жилья, затем женщине удалось получить ведомственную квартиру, которую она впоследствии приватизировала, а еще через пять лет продала ее и, добавив деньги вместе с уже подросшей дочерью, купила новую, двухкомнатную, о которой дальше и пойдет речь. В ней Исмаилова прожила 17 лет, сначала с дочкой, потом с внуком (муж к тому времени умер). Затем дочь, Зульфия, вторично вышла замуж, за турка, и уехала на родину супруга, а квартиру переписала на мать. С 2002 года там прописан ее сын Салимхон, внук Саиды Исмаиловой, который учится в Турции на инженера экологии. Рыночная цена квартиры – не менее 25 тысяч долларов.

Пять лет назад у Саиды Исмаиловой появилась еще одна квартира. По ее словам, первая была торцевой, там было холодно, и у неё стали обостряться хронические болезни, после чего ее братья и дети сообща купили ей новую – ту, в которой она живет сейчас.

Саида Исмаилова

В 2016 году Исмаилова решила сделать в первой квартире ремонт, на который копила несколько лет. Но, когда отделочные работы уже начались, обнаружила, что не хватает денег на полы. Подумав, пенсионерка решила на несколько месяцев сдать жильё – чтобы завершить «перестройку». И попросила своего второго внука, живущего с ее сыном, дать объявление о сдаче квартиры. В конце марта он разместил его в интернете.

Вскоре по объявлению, вместе с маклером, пришел парень, которого звали Фаррух Раимов. Он поведал, что лечится в санатории со своей матерью, в Ташкент приехал на заработки, объяснил, что ему нужна квартира для жилья, а его самого, мол, послала мать. Но Саида Исмаилова не хотела сдавать квартиру молодому человеку, а искала спокойных семейных людей, поэтому отказала ему. «Ваша квартира мне очень нравится, я приду с мамой», - заявил парень и тут же, при маклере, оставил залог, чтобы она не сдала квартиру другим, - 630 тысяч сумов (в то время эквивалент 100 долларов). Прошло несколько дней, однако никого из родителей он не приводил, а по телефону говорил, что они скоро подъедут.

На всякий случай пенсионерка сходила проконсультироваться с нотариусом. Тот сказал, что её внук совершеннолетний и для сдачи квартиры необходимо его разрешение. Но она замешкалась и не успела его взять. Фаррух Раимов подъехал к ней и рассказал, что его вместе с племянником избили на Юнусабаде какие-то ребята, у него сотрясение мозга, денег нет, жить негде, и ему надо хотя бы несколько дней отлежаться, чтобы придти в себя. Пенсионерка пожалела его и дала ключи от пустующей квартиры.

«Я ему сказала: «Ты пойди, спроси разрешения у участкового», - рассказывает Саида Исмаилова. – Участковый, Файзулло, ему разрешил. Он мне звонит и говорит: «Мы [с участковым] стали друзьями». Я говорю: «Мало ли что ты там натворишь, приведи свою маму». «В конце месяца обязательно приведу». И я разрешила ему несколько дней там побыть».

Через неделю хозяйка квартиры решила забрать у него ключи. После операции у неё болела спина, и она не могла сама пойти и взять их. Позвонила ему и попросила занести, на что он сказал, что потерял их. А на следующий день у Исмаиловой раздался звонок от следователя Следственного отделения Чиланзарского РУВД старшего лейтенанта Одила Болтабоева, который поинтересовался, жил ли у нее Фаррух Раимов. «Да, я временно его пустила, его избили, - ответила она. – Вы по поводу избиения звоните?» «Нет, здесь другой вопрос», - сказал милиционер, и сообщил, что вызывает её в РУВД.

«Я прихожу, увидела в коридоре этого Фарруха и спрашиваю: «Что случилось?» Он вот так за голову двумя руками взялся, ничего не сказал», - продолжает Саида Исмаилова.

Следователь огорошил пенсионерку сообщением о том, что в её квартире обнаружен «притон»: сотрудники МВД в присутствии понятых задержали там парня и девушку, которые тут же признались, что вступили в интимную связь, и пояснили, что их пустил постоялец Саиды Исмаиловой, которому они заплатили за два часа 80.000 сумов ($13), что тот и подтвердил. В качестве доказательства совершенного прелюбодеяния следователь показал пенсионерке фото презервативов, брошенных возле изголовья дивана в спальне.

11 апреля 2016 года Одил Болтабоев подготовил обвинительное заключение, в котором говорилось, что 21-летний Раимов Фаррух Зокир угли, житель Чиракчинского района Кашкадарьинской области, узбек, неженатый, безработный, в 2014 году судимый по статье 166 (Грабеж) ч. 2, п. «а, в» (с применением насилия либо с угрозой насилия; по предварительному сговору группой лиц – ред.) УК РУз и приговоренный к 3-м годам заключения, а в том же году амнистированный, в квартире, принадлежащей Саиде Исмаиловой «в злонамеренных и корыстных целях за 80.000 сумов создал условия А.Кучкарову и М.Джурабаевой для полового акта и, таким образом, организовал притон».

При этом Болтабоев преднамеренно подтасовывал смысл произошедшего, например, вместо «по причине организации притона» написал «по причине систематического содержания притона», пытаясь, таким образом, сделать виновной Саиду Исмаилову.

А еще следователя интересовало, сколько всего квартир оформлено на её имя, и где они расположены. Хотя к выявленному «притону» это не имело ни малейшего отношения. Действительная причина подобного интереса станет известна намного позже: квартиры конфисковывались в пользу государства не у всех, а только у тех, кто имел больше одной.

Обвинительное заключение, сфабрикованное следователем Болтабоевым, было одобрено заместителем начальника УВД Чиланзарского района подполковником А. Гафуровым, а 25 апреля утверждено заместителем прокурора Чиланзарского района У. Анваровым.

Первый суд

В отличие от большинства других случаев с конфискациями квартир на суд Саиду Исмаилову всё-таки позвали – в качестве свидетеля. Заседание Чиланзарского районного суда по уголовным делам г. Ташкента под председательством судьи Д. Дадахановой и с участием обвинителя – заместителя генпрокурора Узбекистана Н. Аллабергенова, состоялось 18 мая 2016 года.

И показания Фарруха Раимова и задержанной парочки почти под копирку повторяют показания других подставных лиц, записываемые следователями при отъемах квартир.

На суде Раимов поведал, что за два месяца до задержания снял квартиру у Саиды Исмаиловой и ежемесячно платил ей 250 долларов. По его словам, он дал объявления в интернете с номером своего телефона о сдаче квартиры для половых актов. 5 апреля 2016 года ему позвонил некий Азиз и попросил сдать ему квартиру на два часа для удовлетворения своих половых нужд с его знакомой, М. Джурабаевой. В 22:00 Азиз Кучкаров пришел с ней по указанному адресу и вручил ему 80.000 сумов – оплату за эти два часа. Оставив парочку дома, Раимов, по его словам, вышел на улицу, где к нему подошли сотрудники УВД и «раскрыли совершенное преступление». Деньги, которые он взял у Кучкарова, в присутствии понятых были изъяты в качестве вещественного доказательства, всё было запротоколировано и подписано ВСЕМИ УЧАСТНИКАМИ МЕРОПРИЯТИЯ. Подсудимый пояснил, что преступление совершил ввиду необходимости денег для личных нужд, а ранее такими делами не занимался.

Азиз Кучкаров, о котором в приговоре суда никакой информации не приводится, сообщил, что 5 апреля в 19:00 встретился со своей знакомой М.Джурабаевой и предложил ей «заняться половым актом». Джурабаева согласилась, затем он позвонил Фарруху Раимову, который отвез их в квартиру от станции метро Хамза, а он дал ему деньги. Раимов вручил ему ключи от квартиры, затем они занялись половым актом, для этого он использовал презерватив «Contex», в это время в дверь позвонили. Он открыл и увидел Раимова и несколько сотрудников УВД ВМЕСТЕ С ПОНЯТЫМИ. Когда милиционеры спросили его, что он тут делает, он ответил, что снял квартиру за 80.000 сумов на 2 часа, чтобы заняться половым актом с М.Джурабаевой. Сотрудники изъяли деньги в качестве вещественного доказательства и оформили документы по делу.

Сама М. Джурабаева, а также «понятые» Ф.Аллабердиев и Л.Махмудов на суд не явились. Однако судью вполне удовлетворили их письменные показания.

Затем настала очередь «свидетелей».

Опрошенный в ходе заседания Ф.Ниёзматов, председатель махаллинского комитета (квартального комитета; коротко - махалли) «Катта Чилонзор-1», пояснил, что 5 апреля 2016 года попал на ночное дежурство, и примерно в 22:30, когда он обходил территорию, он заметил подозрительного парня и девушку, стоящих у дома (…), которые затем зашли в этот дом, в квартиру 30. Ранее, когда он обходил данную территорию, он также замечал, как незнакомые заходили и выходили «из данного адреса», поэтому заподозрил их, и подал заявление инспектору профилактики (участковому – ред.).

О.Арзикулова, секретарь той же махалли «Катта Чилонзор-1», пояснила, что [некоторое время назад] при проверке квартир махаллей, квартира по адресу (…) была опечатана, так как там долгое время уже никто не живет; позже хозяйка сдала свою квартиру квартирантам, жалоб граждан по данной квартире НЕ ПОСТУПАЛО.

Сама Саида Исмаилова, рассказав о своём постояльце, уточнила, что не брала у него 500 долларов, так как Раимов начал у нее жить за 8 дней до прибытия милиции, и никакого притона там не было. Сразу же после этих её слов в тексте приговора сообщается: «Кроме данной квартиры, на неё оформлена еще одна квартира» (это ответ Исмаиловой на соответствующий вопрос судьи).

В итоге судья Дадаханова посчитала, что вина подсудимого полностью доказана следующими доказательствами: объяснениями задержанных, заявлением председателя махаллинского комитета Ниёзматова, протоколами об осмотре места происшествия, изъятии 80.000 сумов и очных ставок подсудимым и свидетелями (Саида Исмаилова в них не участвовала – ред.), а также использованным презервативом «Contex» и протоколом его осмотра. (Мотивировочная часть решения суда бесхитростно переписана из заключительного обвинения, подготовленного следователем Болтабоевым.)

Назначая Раимову наказание, суд принял во внимание его полное признание своей вины, чистосердечное раскаяние, СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ОТСУТСТВИЕ РАННЕЙ СУДИМОСТИ, положительный отзыв с места жительства и, признав его виновным по статье 131 («Сводничество или содержание притонов») УК РУз, приговорил к штрафу в 25 «минималок», то есть к 3.256.000 сумов (примерно $545).

Кроме того, суд постановил признать квартиру Саиды Исмаиловой, использованную в качестве орудия преступления, вещественным доказательством, и перевести её во владение государства; изъятые 80.000 сумов передать в ФО ГУВД Ташкента, а презервативы «Contex» (один использованный и один неиспользованный) - уничтожить.

Это был главный итог суда: ради изъятия квартиры, и была проведена вся милицейско-судебная «спецоперация».

Саида Исмаилова считает, что всё было нагло и грубо сфабриковано: «Мой сосед слышал, как в тот день участковый по имени Шахоб [Шахобуддин] пришел и постучал: «Открой дверь, Фаррух». Затем, видимо, вместе с подставной парочкой, они вошли, сидели там до двух часов, хихикали, потом вызвали милицию и стали стучаться к нему [к соседу], но он не открыл, так как не хотел понятым быть. Побросали там несколько презервативов на видном месте. А где экспертиза, доказательства того, что было сношение?..».

По ее словам, это был не тот участковый, который дал устное разрешение Раимову пожить у нее, а второй. Тем не менее, первый из них, Файзулло, дал показания, что, мол, она пустила квартиранта без его ведома. «Потом, когда я ему сказала: «Файзулло, ты же разрешил, почему так получилось?», он ответил: «Это сделал не я, это сделал мой напарник», - говорит она.

Пенсионерка обращает внимание, что вопрос следователя о наличии у нее других квартир, был повторен во время суда и даже нашел свое отражение в тексте приговора. «Первый вопрос судьи: «Сколько у вас квартир?» Думаю, почему она об этом спрашивает? Потом я поняла, что с самого начала велась тайная подготовка для конфискации моего жилья. В уголовном деле написано, что Раимов сотрудничал с милицией, что у него судимость за грабеж; в результате ему штраф назначили, а у меня забрали квартиру».

Второй суд

Вскоре после первого суда Саида Исмаилова попыталась обжаловать несправедливый приговор.

29 июня 2016 года состоялось заседание судебной коллегии кассационной инстанции Ташкентского городского суда по уголовным делам под председательством судьи А.Асрарова, в составе судей Б.Алимова и С.Каримова, при участии помощника прокурора города Ташкента К.Ганибаева.

Судебная коллегия, выслушав доклад судьи по делу С.Каримова, заключение помощника прокурора города Ташкента К.Ганибаева об оставлении без изменения приговора суда, а также доводы адвоката Саиды Исмаиловой о необоснованности конфискации ее квартиры, оставила кассационную жалобу без удовлетворения «в связи с отсутствием оснований для отмены приговора».

Никаких контраргументов на изложенные в письменном виде возражения адвоката в кассационном определении не приводится; оно целиком переписано из решения суда первой инстанции, с добавлением о том, что тот пришел к правильному заключению о передаче квартиры в собственность государства.

Доводы защиты

Доказательства того, что дело было сфабриковано и никакого притона Раимов не организовывал, зато имела место преступная милицейская инсценировка, направленная на отъем квартиры пенсионерки, предельно стандарты, поскольку стандартна сама описываемая ситуация (о подобных фабрикациях рассказывается здесь, здесь, здесь, здесь, здесь). Но всё же приведем некоторые из них (только основные).

Как и во всех подобных случаях, обвинение строится на «добровольных признаниях» трех человек: арендатора квартиры и подставной парочки. Информация о них в материалах дела предельно суха. А т.н. понятые вообще куда-то испарились.

Милиция в эту квартиру будто бы прибыла по сигналу – дескать, председатель махалли в ходе ночного дежурства увидел у подъезда парня с девушкой. Причем, ему даже каким-то образом стало видно, что они попали именно в квартиру 30 (вероятно, председатель обладает даром видеть сквозь стены). И он немедленно написал заявление на имя участкового, который срочно вызвал группу оперативников.

Ложью здесь, конечно, является всё. Председатели махаллинских комитетов – не сотрудники патрульно-постовой службы, они никогда не обходят кварталы многоэтажных микрорайонов, и уж тем более не реагируют на парней с девушками, которые там попадаются на каждом шагу. И зачем сотрудникам милиции куда-то мчаться, если некто возле подъезда углядел парня с девушкой? Они никуда не пойдут, если не устроили всё это сами. Заявление председателя, что он и раньше видел «незнакомых» опровергается секретарем того же махаллинского комитета – квартира пустовала, жалоб не поступало.

И заметьте – по словам Раимова, отдав ключи Кучкарову и Джурабекову, он спустился вниз, где его встретила милиция (а парочка за это время якобы успела совершить половой акт). Получается, председатель (скорее всего, бывший милиционер или эсэнбэшник) действовал едва ли не со скоростью света – примчался к участковому, мгновенно написал заявление, после чего тот вызвал опергруппу, которая не менее мгновенно материализовалась возле подъезда.

Далее. Когда к Раимову подходят милиционеры, причем, уже с понятыми, он тут же признается, что пустил «гостей» за деньги (хотя прекрасно мог бы сказать, что бесплатно, тем более что за это ему грозит срок). Парень с девушкой тоже сразу же во всём признаются (хотя опять-таки могли бы сказать, что просто зашли в гости и денег никому не давали). При этом презерватив брошен не в ведро для мусора или в унитаз, а, как и во всех подобных случаях, водружён на самое видное место.

Кстати о милиции – в приговоре суда отсутствуют фамилии оперативников, выявивших «притон». Соответственно, их нельзя вызвать в суд и допросить. Сведения скрываются по той причине, что они, скорее всего, принимали участие во множестве подобных «постановок» и очень нежелательно, чтобы их данные становились известны – могут всплыть и другие подобные случаи.

Теперь перейдем к определению притона. Согласно законодательству, это «специально приспособленное помещение для приема клиентов (несколько спален, кроватей, халатов – ред.), а его обязательным признаком является СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ посещение его посетителями для удовлетворения ими своих сексуальных потребностей за определенную плату».

Из Комментария к Уголовному кодексу Республики Узбекистан от 2004 года

Но проститутки не были выявлены. М. Джурабекова не была признана ею, кроме того, ни в ее показаниях, ни в показаниях Кучкарова не говорится, что она занималась с ним сексом за деньги. А нет факта проституции – нет и притона: интимные встречи людей, у которых нет своего отдельного жилья, в Узбекистане пока не запрещены.

О систематическом посещении квартиры клиентами притона, в материалах дела тоже не говорится (разве что председатель махалли пытался что-то врать). Наоборот, сам Раимов утверждает, что сдал ее В ПЕРВЫЙ РАЗ, и ни следствием, ни стороной обвинения его утверждение не оспаривается.

Примечательны не только эти его слова. Во всех случаях подобных фабрикаций всех квартирантов, пускавших подставных парочек, объединяет одно общее обстоятельство: все они «временно не работающие». Нигде не работает и Раимов. При этом он признается, что нуждается в деньгах – и тут же заявляет, что платил за квартиру по 250 долларов в месяц. (Эти слова можно было бы проверить: спросить у внука Саиды Исмаиловой, когда он дал объявление о сдаче квартиры, а также найти это объявление на сайте, но суд не стал этого делать.)

Раимов заявил, что РАНЕЕ ТАКИМИ ДЕЛАМИ ЗАНИМАЛСЯ. Но, обратите внимание, по словам этого парня, приезжего из глубокой провинции (Чирокчинский район – самая глубокая дыра во всем Узбекистане), он действовал как заправский сводник: был хорошо осведомлен, что почасовая сдача квартиры - выгодный бизнес, и знал, на каком сайте в Ташкенте дают подобные объявления. Значит, или занимался этим, или его научили, что говорить ради инсценировки. В любом случае он дал ложные показания, и судья должна была это заметить, не принимать его слова на веру. Но замечать не пожелала.

Как же в таком случае быть с законодательством, согласно которому у притона есть совершенно определенные, зафиксированные признаки, которые никакой суд не вправе игнорировать? А никак. Оба суда совершенно сознательно проигнорировали существующие законы, не представив на все возражения почти никаких доводов.

Решение следователя Болтабоева об аресте квартиры вообще противозаконно: Саида Исмаилова в этом уголовном деле имела статус не подозреваемой, а свидетеля, однако ни один законодательный акт Узбекистана не предусматривает возможности наложения ареста на имущество свидетеля или потерпевшего – только на имущество лица, официально признанного подозреваемым, обвиняемым, подсудимым или граждански ответственным (ст. 290 УПК РУз).

Елена Богданская, адвокат Саиды Исмаиловой, в заявлении на имя прокурора в феврале 2019 года указала, что признание квартиры притоном незаконно, так как имеется Комментарий к Уголовному кодексу, согласно которому квартиры и дома могут расцениваться как притон в случае приспособления под него, создания бытовых условий, финансирования и привлечения к работе людей в развратных целях САМИМ ХОЗЯИНОМ КВАРТИРЫ. Ни одного названного признака не было обнаружено. В квартире шли ремонтные работы, никакой организации и финансирования не было и, самое главное, собственница этой квартиры не знала о том, что в ней находились посторонние люди с неопределенными целями.

Далее она обращает внимание на то, что статья 203¹ («Орудие преступления») была введена в УПК РУз 25 апреля 2016 года. «В соответствии с введенным ужесточением имущество может быть признано орудием преступления или вещественным доказательством и на такое имущество может налагаться арест. Однако КВАРТИРА БЫЛА ИЗЪЯТА РАНЬШЕ, чем вступила в силу данная поправка. (…) Следовательно, спорная квартира на момент совершения преступления не может быть признана орудием преступления и конфискована в доход государства».

Адвокат также указывает, что в квартире прописан внук Саиды Исмаиловой – Салимхон Абзалханов, который после окончания учебы за границей намерен вернуться в Узбекистан. Но его заочно лишили единственного наследуемого жилья и по возвращении домой, в Ташкент, ему негде будет жить.

Более того, квартиру никак нельзя было отнимать: в соответствии с постановлением №17 Пленума Верховного суда Республики Узбекистан от 13 декабря 2012 года «О некоторых вопросах применения законодательных актов относительно вещественных доказательств по уголовным делам» под орудиями преступления понимаются признанные вещественными доказательствами предметы, специально предназначенные, изготовленные или приспособленные для подготовки или совершения преступления, а также (…) имущество (например, транспортные средства), использованное непосредственно В ПРОЦЕССЕ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ для достижения преступной цели».

С предметами всё понятно, квартира – это не предмет. Что касается имущества, то ведь преступления (функционирования притона) не было - была его имитация.

Список процессуальных нарушений, не считая всего вышеперечисленного, столь велик, что его пришлось разместить отдельно; с ним можно ознакомиться здесь. Их вместе с юристом выявила сама Саида Исмаилова. Её аргументы достаточно нестандартны, так что впоследствии мы еще будем их использовать.

Попытки обжалования

Пенсионерка неоднократно пыталась обжаловать несправедливый приговор, она и ее адвокаты обращались куда только возможно, в том числе в Верховный суд, в Генеральную прокуратуру (к тому самому Рашиду Кадырову, который ныне отбывает срок за коррупцию – ред.) однако всюду получала отказы в пересмотре ее дела, в лучшем случае её переадресовывали в другие инстанции.

Из ответа заместителя председателя Верховного суда Баходыра Дехканова, 15 февраля 2018 года:

«Как следует из материалов уголовного дела, межу Ф.Раимовым и Вами не заключался договор аренды квартиры, и Ф.Раимов использовал квартиру, расположенную по адресу (…), для создания условий для половой связи А.Кучкарова и М.Джурабаевой, за что получил 80.000 сумов. (…)

Судом были правильно квалифицированы преступные действия Ф.Раимова, выраженные в организации притона из корыстных или иных низменных побуждений, и (…) сделан обоснованный вывод о признании оружием преступления и переводе в государственное владение квартиры (...).

Ваша жалоба оставлена без удовлетворения в связи с отсутствием оснований для изменения или отмены решений суда».

(В феврале 2019-го Б.Дехканов был задержан в своем кабинете, а в сентябре того же года приговорен к 5-летнему заключению.)

Из ответа заместителя председателя Верховного суда Республики Узбекистан К.Тогаева, 3 апреля 2017 года:

«Суд, исходя из требований ст. 211 УПК Республики Узбекистан, обоснованно обратил в доход государства вышеуказанное жилое помещение. Оснований для отмены или изменения состоявшихся судебных решений не установлено».

Из ответа прокурора Чиланзарского района г. Ташкента А. Камилова, 24 апреля 2018 года:

«Оснований для принесения, представления протеста на приговор определение судов не установлено».

Из ответа прокурора г. Ташкента Ш. Облокулова, 15 сентября 2018 года:

«По результатам изучения Вашего обращения, оснований для внесения представления в Генеральную прокуратуру о принесении протеста об отмене или изменении решений суда в отношении Раимова Ф. не выявлено, о чем вы были неоднократно уведомлены».

Почти вернули

«В какие бы организации я ни обращалась, они меня отфутболивали или не давали ответа, - говорит Саида Исмаилова. – Я долго не могла даже найти адвокатов – все отказывались. Мне говорили: «Ой, 131-я статья, 1-й пункт, - вы что, мы лицензии лишимся» - никто не хотел браться за это дело. Это, говорят, заказ правительства. И я уходила».

И всё-таки её упорство сыграло свою роль: её дело было направлено на пересмотр и 24 июня 2020 года городской суд Ташкента постановил вернуть ей квартиру.

Выходит, все эти отписки, которыми отделывались Дехканов и прочие судейско-прокурорские работники, были преступными и лживыми? Да, именно так.

А что же было тем, кто фабриковал все это дело? Ничего. Ведь, участвуя в ограблении пенсионерки, они, так сказать, служили родине.

Саида Исмаилова вроде бы вернула свою квартиру, но получить её до сих пор не может, поскольку её успели передать участковому милиционеру, который не хочет оттуда съезжать. Она даже подала на него в суд, но он на него не явился. За те четыре года, что он там прожил, по словам хозяйки, он ухитрялся даже сдавать квартиру студентам, так что весь её ремонт пошел прахом и сейчас жильё вновь в плачевном состоянии. При этом участковый несколько лет не оплачивал коммунальные услуги, и сейчас на квартире висит долг в 6 миллионов сумов ($570).

«Говорит, я никуда не уйду», - жалуется Исмаилова. И уточняет, что он не собирается уходить, пока ему не дадут служебную квартиру. А его начальство с этим почему-то не спешит, так что он продолжает занимать её собственность...

(Большая часть документов переведена с узбекского языка.)

Статьи по теме:

Отъем квартир в Узбекистане. «Притоны» возле ташкентского ЦУМа

Отъем квартир в Узбекистане. Как следственный отдел Яккасарайского района Ташкента фабриковал дела

Отъем квартир в Узбекистане. Три «притона» – три прихлопа

Отъем квартир в Узбекистане. Милицейский визит с подставной развратницей

Отъем квартир в Узбекистане. «Не имеет необходимости пользоваться…»

Отъем квартир в Узбекистане. Как милиционеры «организовывали» публичный дом