Заседание 23 апреля

Слушание началось с того, что члены суда наскоро посовещались по поводу поданного ранее ходатайства адвоката Сергея Майорова, и судья Зафар Нурматов определил: «Назначить комплексную экспертизу по делу, возложить ее на сотрудников Республиканского центра судмедэкспертизы имени Хадичи Сулеймановой. Всего отдать на исследование 142 статьи, опубликованных за подписью «Усман Хакназаров», чтобы выяснить, содержатся ли в них идеи, направленные на свержение конституционного строя, пропаганду незаконных вооруженных формирований, нарушение территориальной целостности страны, разжигание религиозной и расовой вражды, и если да, то в каких именно абзацах содержатся такие призывы и идеи; одно ли их лицо писало, или Абдуллаев вместе с Салихом либо с другими лицами, а также является ли Хаётхон Насреддинов автором этих статей».

Затем судья перешел к ходатайству Бобомурода Абдуллаева о необходимости повторного допроса в связи с новыми выявленными обстоятельствами сотрудников СГБ Тимура Якубова, Веселова, Мухитдинова и эксперта Саидалиева, и поинтересовался, каково будет мнение прокурора.

«Отказать», - лаконично ответил гособвинитель Юлдашев, не утруждая себя какими-либо объяснениями. И добавил, что такое же мнение и у отсутствующего прокурора Кобилова.

Прислушавшись к столь обоснованной точке зрения, суд отказал в удовлетворении ходатайства о повторном допросе эсэнбэшников. Опять-таки без всякого пояснения. И сразу же перешел к другому ходатайству адвоката Майорова - об исследовании носителей с файлов «Жатва» на предмет того, почему дата его создания при копировании меняется.

Гособвинитель Юлдашев традиционно выступил против, и сообщил, что прокурор Кобилов передал суду в письменном виде следующее послание: «Прошу суд отказать в удовлетворении в результате необоснованности этого ходатайства. Кроме того, изменение дат может происходить в результате копирования файла с одного носителя на другой».

Грандиозно, не правда ли? Подсудимого обвиняют, что он создал план свержения власти в стране и записал его на флэшку. За это ему и его знакомым грозит 20 лет. Но оказалось, что файл записан на два носителя и имеет разные даты создания, которые подозрительно меняются при перезаписи с одного носителя на другой. Сторона защиты просит выяснить, почему это происходит, а прокурор, официально стоящий на страже законности, считает, что выяснение этого «необоснованно». И, словно некий эксперт, важно поясняет, что изменение дат «может происходить в результате копирования».

Фактически он призвал суд отказать в исследовании достоверности вещественного доказательства, то есть лишить подсудимого права на защиту.

После короткого совещания судья огласил: «В ходатайстве адвокату Майорову на основании 497 статьи УПК отказать. Суд при вынесении этого определения исходил из принципа презумпции невиновности, то есть все сомнения должны толковаться в пользу подсудимого».

Впоследствии эти слова были преподнесены некоторыми изданиями как безусловный шаг по пути прогресса, наглядное проявление либерализации и тому подобного. Однако факты говорят о другом: несмотря на обнадеживающие слова, суд не стал выяснять, почему даты создания файла «Жатва» меняются при его перезаписи с одного носителя на другой, и, соответственно, не признал этот файл искусственно созданным, то есть, сфальсифицированным доказательством вины Бобомурода Абдуллаева.

«Судья не записал свои слова в определение, - прокомментировал позже ситуацию адвокат Сергей Майоров. - Может, он уже пришел к выводу, что это не доказательство. Но это мои домыслы – может быть и иначе».

Стоит вспомнить и о том, что на предыдущем заседании - что мало кто заметил - судья Нурматов, опять-таки отвечая на поданное ходатайство адвоката Майорова из 17 пунктов, огласил такое определение: одни пункты удовлетворить (он называл их по номерам), другие частично, а в третьих отказать. Так вот в этих последних пунктах и содержалось самое важное – просьба признать протоколы, содержащие публикации, вышедшие позже, чем даты якобы составления и заверения этих протоколов, сфабрикованными. И судья в этом тоже отказал, никак не мотивируя причины своего отказа.

Заседание 25 апреля

Новое заседание – новое ходатайство. Адвокат Майоров заявил, что у него есть доказательство невиновности Бобомурода Абдуллаева. Оказывается, его жена Катя Балхибаева, после того как 26 сентября ее мужа похитили, созванивалась и переписывалась по Телеграму с Шавкатом Оллоёровым, и спрашивала у него, где ее муж. И тот отвечал, что не знает. То есть, дома его не было.

Напомню, что по версии следователей, 27 сентября Оллоёров добровольно пришел к ним, во всем сознался, а затем спокойно ушел. Катя Балхибаева представила суду распечатку этих переговоров. Оллоёрову задали вопрос, почему же он не сказал ей тогда, что он «добровольно» посетил СНБ. И тот ответил: «А я дал [оперативнику] Тимуру Якубову обещание не говорить об этом вызове. (Из страха он подыгрывает им – авт.)

Далее Сергей Майоров заявил, что автором части статей, опубликованных на сайте НДУ и других ресурсах под псевдонимом «Усман Хакназаров» является не его подзащитный, который неоднократно давал об этом показания и даже предоставил суду список своих публикаций с указанием того, какие из них вышли в несколько измененном виде, с добавлением ряда абзацев. И обратил внимание, что на сайте ИА «Фергана» вышло интервью с Мухаммадом Салихом на эту тему, которое взял у него редактор издания Даниил Кислов. (Салих в нем подтверждает, что Абдуллаев является автором лишь части статей, опубликованных под псевдонимом «Усман Хакназаров» - авт.). После чего адвокат попросил суд приобщить эту информацию к материалам дела и расспросить Салиха по скайпу о «Жатве».

«Ходатайство адвоката Майорова удовлетворить частично: принять к сведению информацию на «Фергане», в отношении «Жатвы» - не принимать», - кратко объявил судья Нурматов после небольшого перерыва.

«Суд удовлетворил ходатайство о предоставлении доказательств добровольной явки Чарос Абдуллаевой (свидетельницы, «добровольно» давшей обвинительные показания против журналиста – авт.) и Бобомурода Абдуллаева в подразделения СНБ, тем не менее предоставленные ими [спецслужбистами] документы свидетельствуют, что это требование не было выполнено, - продолжил Сергей Майоров. - Они должны были предъявить документы, подтверждающие, что 25 сентября Чарос [будто бы] пришла в одно из отделений СНБ и дала показания на Бобомурода Абдуллаева, а сам он добровольно явился 26-го, во всем сознался тому же Якубову, после чего ушел.

СГБ представила по запросу суда не журнал посещений, а другой документ (и сразу же объявила его секретным – авт.). Хочу обратить внимание, что ходатайство о предоставлении подтверждающих документов выполнено не было». И адвокат высказал просьбу предоставить суду журнал учета граждан [регистрации], где отражен факт якобы добровольного прихода в СНБ Чарос и Бобомурода Абдуллаевых 25 и 26 сентября, «а не фальшивые подготовленные СГБ и сразу же засекреченные отписки».

«Прошу отказать, так как нет никакого [законодательного] акта, обязывающего вести учет посетителей, и он [журнал регистрации] является секретным, так как СГБ вызывает и других лиц», - высказался присутствующий на этом заседании прокурор Кобилов. Его коллега Юлдашев сообщил, что он того же мнения.

Позже, на вопрос нашего издания о том, почему суду так и не было представлено видео якобы добровольного посещения Чарос Абдуллаевой и Бобомуродом Абдуллаевым подразделений СНБ, Сергей Майоров ответил: «Было сообщено, что оно не сохранилось, там сроки сохранения».

О проекте «Жатва»

Адвокат Майоров: «Следующее оглашу ходатайство. Согласно версии следователей, Бобомурод Абдуллаев добровольно явился к ним [26 сентября] по вызову, сказал, что он «Усман Хакназаров» и коротко известил их о «Жатве». По этой версии, он был задержан 29-го, а впервые допрошен 30-го. В «объяснении» будто бы написанном Абдуллаевым 26 сентября (на самом деле оно было оформлено задним числом – авт.), говорится лишь то, что такой проект есть и написан по заказу Мухаммада Салиха. А в первом протоколе допроса Абдуллаева, от 30 сентября, о «Жатве» рассказывается очень коротко: упоминается необходимость захвата резиденции президента и домов должностных лиц.

Изъятая у Абдуллаева флэшка [где будто бы хранился этот файл] была осмотрена, согласно протоколу, 4-го октября. Таким образом, по логике следователей, текст проекта «Жатва» стал известен следствию только 4 октября.

Несмотря на это, следователь Туракулов еще 30 сентября пишет сотруднику военной части, и подробно описывает этот план «Жатва» - что есть три этапа захвата власти, что там говорится о проведении военных действий в областных центрах, указывается смета расходов для подготовки и осуществления этого плана. Но ничего подобного в объяснениях Абдуллаева нет! Такие подробности свидетельствует, что следователи имели доступ к этому файлу [и раньше] и всё знали, а значит, на изъятой у него флэшке ёе [«Жатвы»] и не было в момент задержания». И Майоров уточнил, что следователи имели возможность записать на изъятую у Абдуллаева флэшку любую информацию, в том числе и тот самый файл с программой «Жатва».

После чего он напомнил, что согласно техническим параметрам (которые суд отказался проверять – авт.), этот файл был создан в 2014 году (20.09.2014 – авт.). Однако во время допроса 30 сентября Бобомурод Абдуллаев говорит, что будто бы эту «Жатву» ему поручил подготовить Мухаммад Салих в 2015 году. «Все эти несуразности говорят о фальсификации, о создании следствием искусственного доказательства вины моего подзащитного», - закончил адвокат. И снова попросил вызвать специалистов, которые смогли бы провести исследование этого файла.

«Это упущение следователя, раз Абдуллаев говорит, что Салих поручил, - возразил прокурор Кобилов. - Но я считаю, что это Абдуллаев вводит следствие в заблуждение, чтобы уйти от ответственности, говоря, что получил в 2015 году поручение от Салиха… Мы усматриваем, что это, на мой взгляд, следователь Туракулов тоже сделал так, он руководствовался словами Абдуллаева, - не все слова могут быть изложены в протоколе допроса... Кроме того, следователи составляют документы, исходя из своих убеждений…». Далее Кобилов понес просто чушь, растерянно выдавая набор слов, не имеющий совершенно никакого смысла, однако через минуту собрался и закончил вполне предсказуемо: «Прошу адвокату Майорову в его ходатайстве отказать».

«Новое ходатайство, - объявил Сергей Майоров. - Сегодня я получил письмо от главного администратора сайта НДУ Садыка Ахмада. Там перечисляются 8 статей, не принадлежащих перу Бобомурода Абдуллаева». (И, если я правильно успел записать, он попросил приобщить его письмо к материалам дела.)

«Из каких соображений это лицо указывает, что их автором не является Абдуллаев? – взвился прокурор Кобилов. - Хотя экспертиза доказала, что автор – он. Они хотят общественность ввести в заблуждение, прошу отказать».

Показательно, что гособвинитель даже не пытался соблюдать видимость законности и просто выступал против того чтобы подсудимый смог реализовать свое конституционное право на защиту. В независимом суде, где наблюдатели объективно оценивают борьбу сторон, человек с подобным уровнем профессионализма не имел бы ни единого шанса.

Адвокаты и их подзащитные, высказывая свое мнение об удовлетворении ходатайства Майорова, высказывались поочередно: «На усмотрение суда».

«Я против, он просто заметает следы», - заявил Хаётхон Насреддинов.

После очень долгого совещания, судья объявил: «По ходатайству адвоката Майорова с требованием предоставления журнала регистрации посетителей – отказать. (…) По последнему ходатайству – в удовлетворении отказать. Суд руководствовался презумпцией невиновности – все неясности в пользу подсудимого».

Таким образом, Зафар Нурматов отклонил почти все ходатайства или их основные пункты со стороны защиты. Сложно расценить это иначе, кроме как то, что он незаметно помогает стороне обвинения. Судите сами: второй раз не вызывает свидетелей. Не наказывает свидетелей, уличенных в даче ложных показаний. Отклоняет ходатайство о признании сфальсифицированных протоколов таковыми. И так далее.

Судья: «Абдуллаев, вы имеете право участвовать в проведении экспертизы». (Ранее тот просил, чтобы ему разрешили принять в ней участие – авт.)

Майоров: «Прошу обратить суд внимание на следующее обстоятельство. Официальное следствие было закончено 27 декабря 2017 года, и в период, когда оно было уже закончено, в деле родились более 20 документов, составленных позже этой даты, хотя согласно УПК так быть не должно. Это говорит, что следовател и легко могли совершить фальсификацию, что, по нашему мнению, они и сделали».

Абдуллаев: «Прокурор сказал, что экспертиза подтвердила, что автор всех статей – это я. Но в экспертном заключении написано, что не только я – а что и Салих. Уважаемый прокурор сказал, что я ввел суд в заблуждение следствие, сказав, что Салих дал поручение в 2015 году. Я всё дал под пытками: что мне диктовали, то я и говорил. Не я, а следователи ввели себя в заблуждение. (…) 15 лет меня не могли вычислить, так как я конспирировался, и еще буду 3 года такой файл хранить на флэшке? Они его сунули в папку «Имеющиеся». Не в «Восстановленные». Потому что тогда бы мы вызвали специалистов, восстановили – и все восстановились бы, и «Жатвы» там бы не было. Еще. 27 декабря – дата официального завершения следствия. А в материалах дела много документов за январь. Следователи говорят «Так нам удобнее». Мне, может, тоже удобнее нарушать закон, но я этого не делаю, потому что меня за это накажут. А к ним это почему-то не относится».

Слово взял Хаётхон Насреддинов. «Я хотел бы увидеть запись, на основании которой я был арестован, я читал только скриншоты моих разговоров», - заявил он. (Имеется в виду существующая, по его словам, запись разговора с Салихом в декабре 2013 года.)

После того он сказал, что его мать попала в больницу. «Абдуллаев, молись, чтобы моя мать вышла оттуда. Ты говорил, что я сделал запись этой беседы. Только тогда я буду по-человечески к тебе относиться. Или ты будешь серьезно наказан. Я думал, что это он написал донос на меня, и я весь свой гнев направил на него. А потом я извинился перед ним. Было такое, Абдуллаев? Скажи, что я не секретный осведомитель. Мне грозит 20 лет тюрьмы, мне нужно доказательство [что описанный разговор с Салихом имел место]».

«Если доказательство отсутствует в деле, то это в вашу пользу, - пояснил судья. - Если органы следствия не предъявили такое доказательство, то его нет в деле».

Насреддинов снова повторил, что его мать лежит в больнице, и добавил, что это из-за того, что люди написали клевету на него.

Заседание 30 апреля

После того как все собрались, судья объявил, что эксперты из института Хадичи Сулеймановой представили свои заключения. (Повторные – авт.)

«Мы сделали копии, сейчас сторонам раздадим, - сказал он. - Давайте мы озвучим первое заключение – лингвистической экспертизы. «Эксперты должны были выявить, содержатся ли в предоставленных статьях, опубликованных на сайте «НДУ» под псевдонимом «Усман Хакназаров», призывы, направленные на силовое свержение власти, отстранение законно избранного правительства, пропагандируется ли создание незаконных вооруженных формирований, разжигание религиозной и расовой вражды».

И судья перечислил ряд статей, в которых, по мнению экспертов Питиримовой и Тулягановой, выявлены подобные призывы и идеи, пропагандируется создание незаконных вооруженных формирований: «Каримов планирует продать Сохский анклав?», «О подписантах», «Ответы зарубежным радиослушателям», «Сирийские уроки и ответы «миролюбам», «Ал-Касасу минал хак» – месть неизбежна» и еще несколько. Он также перечислил номера абзацев, где всё это присутствует.

Два заключения были составлены на узбекском языке, экспертами Баходировым и Солиевой, также по выявленным статьям и абзацам, и еще одно на русском – по судебно-лингвистической экспертизе. «Статьи «Усмана Хакназарова» выполнены Абдуллаевым Бобомуродом в соавторстве с Салихом. Насреддинов не является автором», - подытожила эксперт Ольга Питиримова.

Судья сказал, что эксперты уже здесь, и распорядился вызвать Питиримову. Она заняла место возле свидетельской трибуны, желающим было предложено задавать ей вопросы.

Адвокат Майоров: «Выводы о том, что статьи «Усмана Хакназарова» выполнены в соавторстве с Салихом. Здесь статьи по пяти последним годам. Можете ли вы, как эксперт, определить, какая часть статьи, абзац, фраза принадлежит Бобомуроду Абдуллаеву, а какая Мухаммаду Салиху?».

Эксперт Питиримова: «Нет, только статью в целом. По ряду признаков. Это могла бы выявить только почерковедческая экспертиза, если бы они писали от руки». (…)

М: «В заключении говорится, что в статьях, датированных до 2017 года, есть идеи, пропагандирующие [незаконный] захват власти, присутствуют ли они в статьях, написанных в 2017 году?» (После того как президентом стал Шавкат Мирзиёев – авт.)

П: «Не было». (…)

М: «Можете ли вы утверждать (перечисляет ряд статей), что эти абзацы – Бобомурода Абдуллаева?»

П: «Нет, по абзацам – нет». «Вы можете не перечислять [названия статей] – это относится ко всем статьям».

М: «Уважаемый суд, внесите это в протокол: эксперт не может утверждать, что автором этих абзацев является Бобомурод Абдуллаев».

П: «Я указала абзацы, где это (экстремистские призывы – авт.) есть. Но я не могу сказать, кто автор именно этих абзацев, это невозможно».

Два эксперта

В зал входит эксперт Нихола Туляганова.

Майоров: «У меня подписанное вами заключение. На странице 13 есть фраза о том, что в более поздних статьях 2017 года призывы к смене власти «носят более мягкий характер». Что имеется в виду?»

Туляганова: «Это в сравнении со статьями 2013-14 годов. Жесткий – это когда конкретные призывы, а мягкий – в завуалированной форме». (Отвечает, что привести примеры по памяти не может.)

М: «Здесь даны определения: в 2017 году большинство статей не направлены против президента, а направлены против СНБ, кроме одной – статьи «Ал-Касасу минал хак» – месть неизбежна». Говорится о сопротивлении Рустама Иноятова реформам. В определении суда вас об этом не спрашивали, а вы об этом пишете».

Т: «Я сделала политологический анализ предоставленных мне статей».

Вопросов к Тулягановой больше нет, и её отпускают.

Место для дачи показаний занимает эксперт Баходиров. Ничего особенного он не сообщает, и вскоре покидает зал.

Завершение судебного следствия

Теперь возможность что-то уточнить или заявить о каких-либо ходатайствах была предоставлена самим подсудимым.

«Я посмотрел перечень твоих статей, ты часто пишешь «каримовщина», «иноятовщина», что это означает?», - спросил Хаётхон Насреддинов у Бобомурода Абдуллаева.

Судья: «Снимаю вопрос».

«Из всего сказанного тобой и твоим адвокатом вытекает, что ты невиновен… Почему же ты здесь, в клетке?», - продолжил Насреддинов.

Этот вопрос тоже был отклонен. Насреддинов вступил было с судьей в спор, и тот пообещал удалить его, если он не остановится.

«Скажите, Абдуллаев, - обратился к своему подзащитному Сергей Майоров, - вы только что познакомились с экспертным заключением. Тут содержится вывод о наличии призывов о захвате власти и т.д. Являетесь ли вы автором этих статей?»

«Все эти выдержки взяты из тех 7-8 статей, которых я не писал, - я в показаниях указывал это, и указывал на те абзацы, которые были вставлены в мои статьи редакцией сайта», - ответил тот.

Майоров: «Эти 66 статей, согласно экспертизе, написаны вами в соавторстве с Мухаммадом Салихом?»

Абдуллаев: «Они опять включили туда статьи об «Усмане Хакназарове». Видите, [эксперт] Питиримова не могла сказать, какая часть написана Салихом, какая мной».

Насреддинов: «У меня два ходатайства. Первое – хочу изучить материалы дела, касающиеся меня. Второе - насчет разговора, который произошел у меня дома с Салихом [в 2013 году]. Я знаю, что через проверку звонков Мусанова (одного из участников разговора – авт.) у меня на Скайпе можно найти время звонка, можно оттуда в администрацию Скайпа запрос отправить, это реально, это я могу сделать от своего имени, и получить распечатку. Мусанов знаком с Мухаммадом Салихом, а говорит, что нет. Если это будет сделано, выяснится, что я говорю правду, а эти три человека врут».

«Суд, посовещавшись на месте, определил: в ходатайстве отказать, - провозгласил судья. – Мы получили детализацию звонков по номеру Мусанова, там нет вашего номера, ваш номер не выходит».

Насреддинов: «В самом начале судебного слушания я полностью признал свою вину. Меня обвинили в участии в заговоре, пропаганде идей Салиха, я не защищался, - понятно, что заговора нет. Остается общение с Салихом. Вот на этом я и сломался. Я не правовед, и когда мне сказали, что знакомство с международным террористом Салихом (…). Я не знал, что могу написать частично. И сейчас я заявляю, что я не заговорщик и т.д. И прошу назначить психологическую, психиатрическую экспертизу, что я говорю правду. И чтобы мое имя было очищено от позора. Никто не хочет искать эту запись. И поэтому я хочу назначить насчет моей головы».

«Считаю, нет необходимости», - сказал судья.

Адвокат Майоров проинформировал, что его подзащитный написал письмо на имя президента РУз (с ним можно ознакомиться здесь), и что они ходатайствуют о приобщении его к материалам дела. Судья удовлетворил эту просьбу, и сразу же уточнил, имеются ли у кого-нибудь вопросы и дополнения к судебному следствию, не пора ли переходить к прениям сторон?

Дополнений ни у кого не оказалось. Против перехода к прениям никто не возражал.

Судья: «Я объявляю об окончании судебного следствия по уголовному делу. Теперь переходим к прениям». (Это последний этап судебного процесса – авт.)