Эксперты назвали силовое подавление бунта в худжандской колонии строгого режима (на тот момент в ней содержалось 850 узников) одним из самых жестоких преступлений нашего времени. Восстание вспыхнуло буквально на следующий день после помпезного празднования в стране дня Конституции. Силами ОМОНа МВД и группы «Альфа» ГКНБ был осуществлен массовый внесудебный расстрел практически безоружных заключённых. По уточненным сведениям, застрелено как минимум 53 арестанта, ранено 186. Информация требует постоянного обновления, поскольку пострадавшие продолжают умирать в больницах, о чем сообщают СМИ.

Журналисты, правозащитники и правозащитные организации подвергли сомнению правомерность действий силовиков. С заявлением о совершенном в колонии акте страшной массовой казни выступил и оппозиционный Национальный Альянс Таджикистана (НАТ), созданный в сентябре этого года в Варшаве. Появилась и петиция с требованием создать независимую комиссию по расследованию расстрела.

Следует отметить, что это вторая по количеству жертв и масштабности трагедия с 2015 года, когда генерал Абдухалим Назарзода, которому стало известно о его готовящемся аресте, предпринял попытку вырваться из Душанбе со своими вооруженными сторонниками; в результате столкновений с правительственными войсками тогда были убиты десятки человек с обеих сторон.

Так что же произошло в худжандской колонии усиленного режима, чем были вызваны столь многочисленные жертвы, и, главное, почему таджикские власти всеми силами пытаются избежать огласки и возможного расследования этого инцидента? Попробуем разобраться.

Спровоцировали издевательства

По информации СМИ, жестокость, пытки и надругательства надзирателей над заключенными стали обычным явлением в местах лишения свободы Таджикистана. Зачастую всё это происходит при поощрении и по указанию представителей правоприменительных структур. Ранее в официальном письме ООН к таджикскому правительству в связи с делом Махмадали Хаитова, заместителя председателя Партии исламского возрождения Таджикистана, прямо указывалось на недопустимость бесчеловечного и противозаконного обращения с узниками. Однако власти на него никак не отреагировали.

В первых сообщениях о мятеже утверждалось, что он начался в ночь на 8 ноября и продолжался менее часа, но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы тюремная территория была усыпана множеством трупов.

Позже пресса проинформировала, что днем 7 ноября дежурный офицер в наказание за какую-то провинность заставил одного из заключенных раздеться догола и долгое время стоять в таком виде во дворе колонии под холодным дождем. Из-за этого другие заключенные, вооружившись, кто чем мог (кирпичами, палками, заточенными кухонными приборами), напали на надсмотрщиков. Ими была захвачена часть колонии, однако из-за опасений главы тюрьмы за свою карьеру тревога была объявлена лишь через пять часов – около десяти вечера. Спустя полчаса в «зону» ворвались вооруженные до зубов бойцы «Альфы» и ОМОНа с собаками, и через считанные минуты десятки заключенных были изрешечены пулями, а сотни ранены.

Погибшие в худжандской колонии строгого режима

В пользу версии, что восстание было спровоцировано жестокостью самой администрации, говорит и тот факт, что некий узник (по некоторым предположениям, член ИГИЛ) разоружил охранника и застрелил двух военнослужащих. Один из них – тот самый майор, который публично издевался над раздетым заключенным, выставив его под дождь.

Чуть позже зарегистрированный в Праге новостной сайт Аkhbor, ссылаясь на свои источники, сообщил, что беспорядки начались 7-го ноября, около 17 часов, однако директор колонии Файзулло Сафаров в течение последующих пяти часов скрывал произошедшее, поскольку после двух случаев побегов осужденных в 2016 году боялся, что из-за очередного происшествия может лишиться своей должности. И даже несмотря на то, что зэкам удалось захватить часть тюрьмы и нескольких сотрудников, Сафаров продолжал молчать о ЧП. И вот, спустя неделю после событий в Худжанде, в прессе появилась информация, что 15 ноября по этому поводу возбуждено уголовное дело по одиннадцати статьям УК РТ. Сафарову и ряду других лиц из числа тюремной администрации инкриминируются превышение должностных полномочий, применение пыток, попустительство, халатность и прочие противозаконные деяния.

А 19 ноября Akhbor известил, что вслед за арестованным начальником колонии прямо с больничной койки в Согдийском областном медучреждении забрали еще семерых его подчиненных, проходивших там стационарное лечение из-за ранений, полученных во время беспорядков. Позже стало известно, что против них возбуждено уголовное дело по статье 322 УК РТ («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия»), предусматривающей наказание от штрафа до пятилетнего заключения.

В 20-х числах ноября стало известно, что начальник Главного управления исполнения уголовных наказаний (ГУИУН) Министерства юстиции Изатулло Шарифзода (Шарипов), при котором в колониях и тюрьмах Таджикистана практиковалось самое жестокое обращение с осужденными, снят с должности и отправлен на пенсию.

Изатулло Шарифзода (Шарипов). Фото с сайта Озоди.орг

И лишь 22 ноября, через две недели после расстрела, глава МИД Таджикистана Сироджиддин Мухриддин (Аслов) на пресс-конференции в Брюсселе по случаю заседания Совета сотрудничества ЕС заявил, что в ходе беспорядков «обезврежен» 21 бунтовщик и озвучил официальную версию случившегося, согласно которой большинство убитых были экстремистами и террористами.

Заметание следов

По уточненным через неофициальные каналы данным, общее число погибших при бойне превысило полсотни человек (хотя властями называлась цифра 27, из которых двое – забитые насмерть сотрудники колонии Мирсаид Кодиров и Эхсонходжа Мухторзода), ранено – около двухсот. СМИ сообщили, что в больницах остается 121 заключенный, в основном с тяжелыми огнестрельными ранениями, так что, возможно, количество жертв еще возрастет (Payom.net).

Расстрелянных хоронили спешно, в сопровождении милиции, в закрытых гробах, не давая родственникам попрощаться с ними в соответствии с традиционными мусульманскими обычаями. О проведении какой-либо экспертизы не шло и речи. Например, в интервью таджикской службе Радио Озоди Рукия Исмаилова, мать 23-летнего погибшего заключенного Бахрома Исмоилова, осужденного на 12 лет по обвинению в наёмничестве (часть 1 ст. 401 УК РТ), сказала, что его родным даже не разрешили подойти к заколоченному гробу.

«Меня вызвали в колонию под предлогом того, что мой сын заболел. В самой колонии я узнала, что мою кровиночку убили. Я спросила у надзирателей: «Что произошло и почему мой сын быт убит? «Они избили наших охранников, и мы должны были сидеть сложа руки?», - последовал ответ. Гроб с телом Бахрома привезли на кладбище на машине «скорой помощи». Гроб сопровождали могильщик и несколько сотрудников милиции. На бумаге, которая была приклеена скотчем к гробу, мелкими буквами были написаны его фамилия и имя. Я попросила сопровождающих разрешить мне попрощаться с сыном. Но они отказали. Сказали, что такой приказ поступил «сверху», - рассказала журналистам убитая горем женщина.

Озоди добавляет, что после ареста директора ИТК-3 Сафарова администрация колонии запретила на неопределенное время свидания и передачу продуктов питания примерно сотне заключенных, имеющих отношение к бунту.

По последней информации, прозвучавшей из официальных источников, Временный поверенный в делах США в Таджикистане Кевин Коверт 20 ноября встретился с представителями МИД и Генеральной прокуратуры республики для обсуждения хода расследования событий в худжандской колонии. В ходе встречи посол настаивал на верховенстве закона во время расследования, а также наказании виновных должностных лиц, заявили в диппредставительстве.

«Виновата ПИВТ»

«Уверен, что когда власти, наконец, соизволят официально заявить о данном инциденте, то основной причиной бунта назовут призывы Партии исламского возрождения Таджикистана устроить беспорядки в колонии. А о поголовном нарушении прав человека в тех же самых «местах не столь отдаленных» никто и словом не обмолвится», - считает Саид Сафаров, автор статьи, опубликованной на сайте Tajinfo.

С этим мнением трудно не согласиться, поскольку в нем отражено то, чем в последние годы усиленно занимается авторитарный режим президента Эмомали Рахмона, - уничтожением оппозиции, в которой он видит угрозу своему существованию. А так можно достичь двух целей сразу: в очередной раз обвинить ПИВТ и оправдаться перед мировым сообществом за массовый расстрел заключенных.

Еще в конце августа «Фергана» цитировала оппозиционного таджикского блогера Вайсиддина Одинаева, написавшего, что «последние несколько дней от политзаключенных в колониях и тюрьмах Таджикистана пытками добиваются критики запрещенной в республике оппозиционной Партии исламского возрождения (ПИВТ) и публичных осуждений оппозиционной деятельности». Новая кампания пыток, по данным блогера, направлена на выбивание из политзаключенных «заявлений с осуждением своей политической деятельности, очернением ПИВТ, раскаянием перед народом и призывом к населению отказаться от поддержки этой оппозиционной партии».

А в сентябре минувшего года из-за участия в совещании ОБСЕ членов ПИВТ, объявленной в Таджикистане экстремистско-террористической, и лично ее лидера Кабири, таджикские власти выступили за прекращение в стране деятельности миссии ОБСЕ. Как только члены запрещенной оппозиционной партии появились на совещании в Варшаве, делегация Таджикистана демонстративно покинула зал заседаний, заявив, что «допуск преступных элементов» к ежегодным совещаниям БДИПЧ/ОБСЕ подрывает имидж этой организации».

Уместно вспомнить и о громком июльском теракте в поселке Дангара на юге республики, когда группа местных исламистов сбила мирно путешествующих иностранных велотуристов автомобилем, а потом добила их ножами. В результате нападения погибло четверо - граждане США, Голландии и Швейцарии. И в этом случае верховная власть ожидаемо поспешила обвинить в случившемся ПИВТ, деятельность которой в стране запрещена судебным решением с 2015 года. Сам же председатель запрещенной партии Мухиддин Кабири, бежавший от преследований в Европу, заявил, что таджикский режим делает из его политической силы «козла отпущения», и что ПИВТ непричастна к совершенному злодеянию.

Небезынтересно, что ответственность за восстание в колонии взяла на себя террористическая группировка ИГ. Однако, учитывая, что она пытается приписать себе почти любое резонансное происшествие в исламском мире, ее причастность к худжандскому восстанию вряд ли стоит принимать за чистую монету.

Впрочем, позже оказалось, что зачинщики бунта – не осужденные члены ИГ, а заключенные Субхиддинхуджа Худжаев из Исфары и Умар Ризоев из Нурека. Конечной целью беспорядков, по одной из основных версий следствия, была попытка группового побега 40 заключенных по предварительному сговору. Выходит, что подготовка к побегу осужденными шла по плану, а издевательства охранников лишь ускорили события?..

По информации сайта Siteintelgroup, отслеживающего активность террористических групп, приговоренный к 20 годам лишения свободы Ризоев был убит в ходе подавления бунта, а его подельник Худжаев, отбывавший пятилетний срок заключения, захвачен живым.

Напомним, что попытки к бегству и громкие протесты на фоне унижений и издевательств происходили в колониях Таджикистана и ранее. Один из них произошел в том же Худжанде в июне 2016 года. Тогда трое заключенных попытались сбежать из колонии, ранив ножом начальника отдела воспитания, который скончался по пути в больницу. Один из беглецов был застрелен охранником, второй, тяжело раненый, позже скончался в больнице, а третьего удалось поймать через два дня.

В 2010-м из следственного изолятора в центре Душанбе сбежали 25 заключенных, напав на охранников и убив одного из них. В числе бежавших были обвиняемые в совершении тяжких уголовных преступлений. Президент Эмомали Рахмон после этого отправил в отставку руководство госкомитета национальной безопасности. Впоследствии все беглецы были пойманы или убиты.

В том же ряду события августа 2005-го, когда в колонии особого режима № 9/8, расположенной в городе Курган-Тюбе, в знак протеста против пыток и нечеловеческих условий содержания вскрыли себе вены около ста заключенных. Разумеется, власти поспешили откреститься от заявлений «нарушителей режима».

Еще раньше, в апреле 1997 года, в худжандской исправительно-трудовой колонии № 3/19 произошел мятеж, подавленный службами безопасности, которые окружили и обстреляли территорию «зоны». По официальным сводкам были убиты 24 заключенных и 35 получили ранения, но информация, собранная представителями Хьюман Райтс Вотч, указывала на значительно большее число жертв и на грубое превышение сотрудниками службы безопасности необходимых пределов применения силы. По имеющимся сведениям, милиция, снайперы и спецназ открыли прямой огонь по толпе взбунтовавшихся узников. Из-за скудости данных и нежелания очевидцев давать интервью Хьюман Райтс Вотч не смогла представить всестороннее описание мятежа. Однако информация, полученная из интервью с разными людьми, дала основания считать, что при подавлении мятежа силы безопасности совершили массовый расстрел заключенных, в ходе которого, по оценкам независимого и достоверного источника ХРВ, были убиты от 100 до 150 человек и более 200 получили ранения.

«Не имели права на жизнь»

И вот сейчас таджикские власти пытаются скрыть свое новое преступление. С этой точки зрения весьма показателен ответ, полученный службой Радио Озоди 9 ноября от замминистра юстиции и начальника ГУИН Изатулло Шарифзоды о том, что он «ничего не знает о бунте в тюрьме».

Заместитель главы Центра стратегических исследований при президенте РТ Сайфулло Сафаров поведал той же радиостанции, что это событие «не достойно освещения по телевидению». Другой неназванный чиновник пошел еще дальше, раскрыв причину «недостойности» информации: «Публикация такой новости может омрачить предстоящий праздник запуска первой турбины Рогунской ГЭС» (она была запущена 16 ноября – ред.). А представитель пресс-службы МВД заявил, что он не знает о расстреле, добавив, что «у охраны мест заключений есть другие адекватные и эффективные средства и способы усмирения тюремных бунтов».

Однако наибольшим «милосердием» и «гуманностью» при оценке трагических событий отличился Комитет по делам религии при правительстве Таджикистана. Судя по содержанию статьи на его официальном сайте, оправдывающей массовую казнь, получается, что «убитые не могут называться гражданами и не имели права на жизнь».

Если вдуматься, случившееся в отдельно взятой колонии отражает «тюремную» обстановку во всей стране. Простой смертный не должен демонстрировать свое недовольство публично, в противном случае в ход идет стандартный набор обвинений и фальсифицированных судебных решений. Все вопросы решаются с помощью вооруженной силы, чему свидетельство – тревожная и взрывоопасная ситуация в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО).

«ИГИЛа там не было»

Российский политолог Андрей Серенко, ссылаясь на свои источники, считает, что сторонником ИГ в худжандских событиях мог быть один из охранников ИТК-3, и указывает на то, что «сторонники «халифата» внутри страны куда опасней, чем внешняя угроза со стороны афганской границы». По его мнению, популярность исламского радикализма в республике во многом обусловлена спецификой политического режима президента Рахмона.

«Пока Россия борется с исламским терроризмом на сирийских дальних подступах, радикализм расцветает под боком - в Таджикистане. Идеи «Исламского государства» (…) в республике находят отклик не только среди безработной молодёжи, но и среди взрослых состоятельных людей. Во многом вина за распространение экстремизма лежит на режиме Эмомали Рахмона: безработица, отсутствие социальных гарантий и зачистка режимом политического поля от представителей оппозиции провоцируют население на радикальные решения», - считает он.

В Таджикистане фактически уничтожена умеренная исламская партия в лице ПИВТ. Запретив эту структуру, отвлекавшую верующих людей от увлечения экстремистскими доктринами, и бросив ее лидеров за решетку или вынудив эмигрировать из страны, Рахмон расчистил дорогу радикалам, теперь у них нет конкурентов, полагает Серенко.

Но известный таджикский журналист и политэмигрант Темур Варки, ныне проживающий во Франции, уверен, что «ни о каком ИГИЛе, спланировавшем бунт, и речи быть не может – восставших расстреливали силовики «Альфы», а мятеж спровоцирован перешедшими все рамки терпения пытками и издевательствами в отношении политических узников». «Только доведенные невыносимым гнётом до отчаяния люди способны с голыми руками выйти против насильников и угнетателей, вооруженных автоматами, против милиции, армии, античеловеческой системы тотального угнетения и подавления, лишения прав, унижающих и попирающих последнее - человеческое достоинство. Всё показывает, что это не было спланированной кем-то заранее акцией. Это всплеск отчаяния», - говорит он.

Силовые группы (ОМОН и «Альфа»), устроившие массовый расстрел заключенных, не подчиняются ГУИН Минюста, а подконтрольны главам МВД и ГКНБ. «Столь оперативная переброска «Альфы» в Худжанд (буквально в считанные минуты) вызывает много вопросов. В частности, принимали ли руководители МВД и ГКНБ самостоятельное решение по отдельности или эта команда была согласована с президентом Рахмоном? Быть может, отдана им самим?», - задается вопросами Варки (в комментарии для ИА «Фергана»).

В качестве иллюстрации журналист приводит факт недавнего посещения президентом страны Хорога (административный центр Горно-Бадахшанской автономной области – ред.), где прилюдно сказал своим генералам: «Если надо, применяйте все силы, я всё беру на себя». «Не исключено, что и здесь прозвучало нечто подобное в его стиле. Но, видимо, власти не ожидали, что команда жесткого подавления будет исполнена таким изуверским способом, стрельбой на поражение в темноте по всем движущимся и недвижущимся безоружным узникам. Свидетельства родственников двух погибших сотрудников колонии говорят о том, что они погибли от побоев. Значит, у заключенных не было оружия. И теперь власти судорожно ищут виноватых и пишут легенду для общества и мирового сообщества, - рассуждает Темур Варки. - То, что ИГ взяло на себя ответственность за бунт, просто смешно. В таком случае убитый майор, руководство зоны, начальник главного управления исполнения уголовных наказаний минюста Изатулло Шарипов и сам Эмомали Рахмон, создавшие невыносимые условия, спровоцировавшие обреченный бунт, - являются пособниками и членами ИГ, действующими по плану и заданию ИГ».

Означает ли затяжное молчание первых лиц государства по факту массового убийства в колонии, а также циничные высказывания по этой теме высокопоставленных чиновников, что в любой таджикской тюрьме можно «пачками» расстреливать обвиненных в бунте и при этом оставаться безнаказанными, считая бунтарей «не людьми»? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не понимать: усвоенный урок послужит режиму для новой волны репрессий. К тому же, это прекрасный повод, чтобы выжать у международных партнеров еще больше финансовых средств, выдавая себя за непримиримых борцов с мнимыми террористическими угрозами, в значительной степени взращиваемыми самой же властью.

«Немецкая волна» с возмущением отмечает, что молчание официального Душанбе «усугубляет ситуацию, поскольку молчание рождает слухи». «Вероятно, информация у властей есть, но она говорит не в их пользу, и они готовят другую версию, как было после событий в Дангаре (имеется в виду июльский теракт против четырех туристов, в котором обвинили ПИВТ – ред.), когда они выдумали совершенно другую историю, чем была в реальности», - цитирует радио слова Мухиддина Кабири.

По его мнению, руководство Таджикистана через своих людей в силовых структурах решило приписать организацию бунта некоему «бойцу ИГ», который якобы выхватил у охранника автомат и начал палить в сотрудников тюрьмы...