Спасения искать негде: приютов в республике не существует, а попасть в дом инвалидов или престарелых для таких людей – несбыточная мечта. Согласно специальному распоряжению президента Каримова за номером 15/42 для определения в дом престарелых одинокого пенсионера необходимо наличие у него прописки и всех документов, в том числе и о том, что он действительно одинок.

Однако у большинства бездомных никаких документов нет – они давно отобраны, утеряны или утрачены каким-либо иным образом. К тому же не все из них достигли пенсионного возраста и далеко не все одиноки - некоторые имеют родственников, с которыми по разным причинам не общаются. И получается, что это распоряжение обрекает их на гибель от болезней и холода.

Бездомными люди становятся по разным причинам. Чаще всего крышу над головой теряют асоциальные или не вполне адекватные личности. Квартиры пропиваются, проигрываются, большие меняются на меньшие - в итоге ни денег, ни жилья.  

Иные стали бомжами по роковому стечению обстоятельств. Нужны были деньги на лечение – заложил квартиру, а выкупить уже не смог. Многие, переезжая в поисках лучшей жизни, например в Россию, продавали квартиры, на новом месте не приживались, и возвращались назад, но снова купить себе жилье возможностей не хватало. Встречаются и жертвы различных мошеннических схем по отъему недвижимости, в том числе с участием представителей власти.

В результате одни оказались на улице, другие как-то держатся: живут на съемных квартирах, на дачах и у знакомых. Как правило, вместе с квартирой человек теряет прописку, без которой он не может рассчитывать на содействие соцслужб и медицинскую помощь. А человек без документа и без прописки для государства уже как бы и не человек.

Но самое главное, на что никто не обращает внимания, – это то, что в стране нет программ по строительству так называемого социального жилья. При этом такие программы есть во всех цивилизованных странах, к которым Узбекистан, по крайне мере на словах, себя причисляет.

Что такое социальное жилье? Это небольшие одно- или двухподъездные дома с квартирами без права их продажи жильцами, построенные специально для бездомных и неимущих, о которых государство почему-то забыло и не желает вспоминать.  

Подобная программа не относится к числу дорогих: достаточно построить несколько «социальных» домов в каждом из более-менее крупных городов, а также помочь их потенциальным жителям восстановить свои документы.

Конечно, среди бездомных есть не совсем нормальные люди, которые и сами не очень-то желают жить обычной жизнью. Однако бывают и такие, что случайно оказались на улице, и теперь постепенно погибают или существуют в невыносимых условиях.

Ниже приводятся истории потерявших свои квартиры жителей города Ангрена, хотя, конечно, нечто аналогичное происходило и с бездомными из других городов Узбекистана.  

Анна Николаевна Геращенко, 75 лет

Будучи молодой и здоровой, Анна Николаевна работала в химчистке, на стройке и в колбасном цеху на мясокомбинате, откуда и ушла на пенсию по инвалидности 3-й группы. Одиннадцать лет назад попала под машину и стала калекой - пострадали нога и позвоночник.

С 2004 года она гражданка России, а с 2006-го постоянно проживает в Узбекистане. Её пенсия - около пяти тысяч рублей - ежемесячно переводится на книжку в России, основные сбережения с которой она потратила на лечение и похороны умерших дочерей.

У Анны Николаевны четыре внучки, все замужем. Было три дочери. Младшая уже лет двадцать живет с мужем в Израиле. Средняя два года назад умерла в Ярославле, а старшая в прошлом году в Ангрене.

Анна Николаевна Геращенко

В 1990 году, поддавшись общим настроениям, Анна Николаевна вместе с семьей старшей дочери уехала в Россию, в город Пензу, где от умершей тети ей остался по наследству старенький домик. Средняя дочь с семьей в том же году уехала в Ярославль.

Муж Анны Николаевны уезжать не захотел и остался жить в Ангрене. В 1994 году он умер. Приехав на похороны мужа, вдова продала свою квартиру, а вырученные деньги отдала в семью старшей дочери, с которой сама и жила.

В России старшая дочь и её муж устроиться не смогли - работы не было, приобрести свое жилье не получилось, и в 1996 году они вернулись в Узбекистан. Купили квартиру и зажили прежней жизнью. Анна Николаевна вернулась вместе с ними, у них же и стала жить.  

В 2004 году по настоянию средней дочери она повторно уехала в Россию. Но через два года, получив российское гражданство и право на пенсию, вновь вернулась в Ангрен.

Прожив около двух лет в семье старшей дочери, Анна Николаевна из-за несложившихся отношений с зятем была вынуждена уйти из дома. Полтора года ютилась у одной знакомой, а последние шесть лет, за умеренную плату, - у другой. Хозяйка квартиры даже сделала ей временную прописку.

До недавнего времени ей помогала деньгами младшая дочь, живущая в Израиле, и внучка, работающая там же стюардессой. Но связь с ними год назад почему-то прервалась и, соответственно, никакой помощи уже нет.

После смерти старшей дочери Анна Николаевна попросила зятя выделить ей долю от квартиры, чтобы она могла жить отдельно. Свое желание она мотивировала тем, что в свое время отдала в их семью все деньги от проданной квартиры. Это спровоцировало окончательный разрыв семейных отношений. Внучки, живущие отдельно, оказались настроены против бабушки.

Сейчас Анна Николаевна судится с зятем старшей дочери, пытаясь на старости лет обрести свой угол. Недавно состоялся суд, который подтвердил ее право на четвертую часть трехкомнатной квартиры, где сейчас живет зять и прописаны две внучки. Но эта доля настолько мала – меньше одной комнаты, что суд не вправе настаивать на размене квартиры и приобретении своего жилья для бабушки. Поэтому он вынес решение о её совместном проживании с зятем, что для пожилого человека совершенно неприемлемо.  

«В общем, плохи мои дела», - говорит пожилая женщина.

Все эти годы, не желая мириться с положением иждивенца, Анна Николаевна, как умела, зарабатывала себе на жизнь. Продавала самосолы - квашеную капусту и соленые огурцы, торговала на барахолке. Сегодня торгует около своего дома напитками, семечками и конфетами, которые покупает мелким оптом на базаре. Так она зарабатывает около 200 тысяч сумов в месяц (50 долларов). Этого ей хватает на питание и оплату коммунальных услуг.

Хозяйка квартиры, в которой живет пенсионерка, на время вернувшись из России, хотела было продать свое жильё. Но передумала. «Мне будет грех непрощаемый, если я тебя в зиму без жилья оставлю. Живи до весны», - сказала она и уехала обратно.

Муж умершей средней дочери зовет Анну Николаевну жить с ними в Ярославль, но она не решается, помня о ситуации со старшим зятем. «Кто его знает, как там будет? Да и не климат мне там», - высказывает опасения пенсионерка.

«Сейчас я думаю, где мне доживать. В Ангрене не получается. Может, уехать в Россию и податься в дом престарелых? Люба, хозяйка моей квартиры, предложила переехать к ним в Калининград и поселиться в их доме. Но мне уже страшно, что-то менять. Я прижилась здесь, хотя бы сплю спокойно. Всё время думаю, зачем я всё это делала? Зачем квартиру продала и уехала? Зачем деньги отдала? Надо было жить как жила», - вздыхает Анна Николаевна.

Алёна Тебнева, 44 года

Она бомжует вот уже 15 лет. Образование - 8 классов, Алёна говорит, что по семейным обстоятельствам была вынуждена пойти на работу. Уверяет, что имеет профессию швеи-мотористки, полученную в школе на уроках труда. В 24 года по причине амурных отношений выбросилась с четвертого этажа, но осталась жива.

Алёна Тебнева

Её ежедневный доход состоит из выручки от сдачи макулатуры и пластиковых баклажек, собранных на мусорках. На этом она зарабатывает 4-6 тысяч сумов в день (1-1,5 доллара). По словам знающих её бомжей, в свое время она понемногу подрабатывала проституцией и была вполне востребована в узком кругу «собратьев».  

На сегодняшний день женщина живет в закутке у частных гаражей. «Попросилась на зиму. Сплю я одетая, под одеялом. Бывает, нападают, приходится убегать», - говорит Алёна.

До этого она обитала в разбитой девятиэтажке, откуда была вынуждена уйти после нападения неизвестных, ударивших её кирпичом и попытавшихся изнасиловать. По ее словам, в заброшенных домах жить опаснее, чем на улице, так как во время нападения сложнее вырваться и убежать.

После случившегося она поселилась возле стены под козырьком подъезда одного из четырехэтажных домов. Но однажды вечером, вернувшись к месту ночевки, обнаружила, что все её пожитки облили бензином и сожгли.

Попытки устроить Алёну на работу, как правило, наталкивались на её упорное нежелание трудиться. Отсутствие постоянной работы она мотивирует потерей паспорта, которого у неё нет уже лет пятнадцать.

До 1997 года Алёна с матерью, братом и тремя племянниками жила в собственной квартире в Ташкенте. Пытаясь получить какие-то деньги на жизнь, они с доплатой поменяли ташкентское жильё на квартиру в Ангрене.

Паспорт Алены, ещё советский, по какой-то причине был передан в суд, где бесследно сгинул. Получить новый документ женщина не смогла – говорит, что не было денег.

Она рассказывает, что однажды утром мать ушла побродить по мусоркам и забрала с собой документы от квартиры. Через неделю они нашли её в морге и без документов. Вскоре после этого милиция без объяснения причин забрала Алёну прямо из квартиры и отвезла в Тузель (спецприемник МВД в одноименном поселке – AsiaTerra). Там ее продержали какое-то время, затем освободили, но стоило ей выйти за ворота, как ее посадили в машину и отвезли на «Панельный» (спецприемник ГУВД Ташкента - AsiaTerra). В итоге почти всю зиму она провела в спецприемниках.

Когда вернулась в Ангрен, то в собственную квартиру попасть не смогла - там уже никто не жил. Ее родственники куда-то исчезли. «И с тех пор я 16 лет на улице», - подводит  итог Алёна. Никаких мер к возвращению квартиры она, насколько известно, не предприняла.

Во время разговора с ней складывалось впечатление, что она либо что-то не договаривает, либо до конца не понимает, как у нее отобрали квартиру.

Сегодня никто из родственников с Алёной не общается, хотя многие из них живут в Ангрене. Да она и сама с ними жить не хочет. «Доведут они меня», - охарактеризовала отношения со своими родными бездомная женщина.

Ринат Усманов, 55 лет

Ринат - кандидат в мастера спорта по легкой атлетике. Работает тренером в средней школе города Ангрена. Почти 15 лет живет с матерью на собственной даче в горах.

В 1991 году Ринат, как тренер, от ангренского гороно получил однокомнатную квартиру в девятиэтажном доме. На одной лестничной площадке с ним такую же квартиру, но от другого предприятия, получила семья его сестры. Через некоторое время и он сам, и его сестра приватизировали свои квартиры.

Ринат Усманов

А в конце 1990-х в Ангрене открылась военная часть и, по словам Рината, в 2001 году его дом был передан под заселение семейными военнослужащими. Владельцам квартир объявили, что в связи с этим их выселяют, а взамен предоставят жильё в других районах города.

Поскольку выселение имело принудительный характер, Ринат обратился в городскую администрацию с просьбой представить документы, на основании которых его выселяют из собственной квартиры. В этом ему было отказано. На словах, как говорит Ринат,  работник хокимията, не вдаваясь в подробности, подтвердил, что дом передан военным, а всех жильцов обеспечат другими квартирами.

Оспаривать это решение в вышестоящих инстанциях Ринат не стал, тем более, что жилищный отдел горадминистрации в течение года предоставил ему на выбор три квартиры, в которые он мог бы переселиться.

В БТИ ему сообщили, что девятиэтажные дома в Ангрене на тот момент считались новыми, и оценочная стоимость квартир в них была одной из самых высоких в городе. В хокимияте это учли и предложили Ринату посмотреть не однокомнатные, а двухкомнатные квартиры в более старых домах.

Но «спецпереселенца» они не устроили. «У меня взяли квартиру со всеми удобствами, а переселиться предложили в квартиры, где не было ни газовых плит, ни ванн»,- говорит Ринат.

Он искренне полагал, что пока не переедет в нормальное, устраивающее его жильё никто не сможет выдворить его из собственной квартиры.

Однако он не учел местных особенностей. В итоге его все-таки выселили, а полноценное жильё так и не дали. Уже около 13 лет в его квартире проживают другие люди. При этом все документы на неё находятся у Рината. Более того, он до сих пор прописан в ней, и в паспорте имеет соответствующий штамп, свидетельствующий об этом.

Сестра Рината лишилась своей квартиры точно таким же образом, и уже около десяти лет вынуждена жить у матери.

Хабиба Яркулова, 49 лет

Хабиба имеет восьмиклассное образование. Безработная. Последнее место работы – охранник в госучреждении.

В 2000 году с двумя несовершеннолетними детьми она была вынуждена бросить собственную приватизированную однокомнатную квартиру. С тех пор своего жилья её семья не имеет. Последние семь лет вместе с двумя сыновьями, старшему из которых 23 года, а младшему 17, она живет в двухкомнатной квартире своего родственника.

Хабиба Яркулова

В 1993 году Хабибе, как работнице ангренского картонно-тарного комбината, дали однокомнатную квартиру в девятиэтажном доме. Через год женщина её приватизировала. Однако развал СССР породил череду последствий, фатально сказавшихся на жилищных условиях её семьи.

Распад Советского Союза совпал с ростом националистических настроений практически на всем постсоветском пространстве. Русскоязычное население бывших республик СССР стало массово мигрировать на историческую Родину - в Россию.

То же происходило и в Ангрене. В короткое время из него выехало большое количество русскоязычных горожан. Девятиэтажные дома, а их в городе более двадцати, к 2000 году практически все опустели.

В них встали лифты, вода перестала подниматься на этажи. Продать квартиру в таком доме стало невозможно. Впрочем, квартиры в Ангрене в то время почти не покупали, их просто некому было покупать. Поэтому хозяева продавали из квартир все, что можно было выломать и вынести – батареи, сантехнику, линолеум, оставляли разбитые «коробки» и уезжали.

В короткое время большинство квартир в девятиэтажках оказались бесхозными и раскуроченными. Тем из жителей этих домов, кто не уехал в Россию, волей-неволей пришлось оставлять свои квартиры и покупать жилье в других домах. Те, у кого не было денег, до сих пор снимают жильё или живут у родственников, а некоторые даже оказались на улице.

С того времени в Ангрене действует специальная программа по предоставлению бесплатного жилья «спецпереселенцам» - людям, вынужденно покинувшим непригодные для проживания дома.

В 2005-м году Хабиба с детьми ютилась у сестры в поселке «Керамический». Тогда же она познакомилась с председателем жилтоварищества, который предложил ей за взятку в триста долларов переехать в пустующую двухкомнатную квартиру в подотчетном ему четырехэтажном доме в центре Ангрена. Никаких документов, закрепляющих квартиру за новой хозяйкой, при этом оформлено не было. «Он написал туфтовый ордер и сказал «живи», - говорит Хабиба.

Только через пять лет, в 2005 году, женщина случайно узнала от знакомых, что имеет право на получение бесплатного жилья взамен утраченной квартиры. Она обратилась в городской хокимият с просьбой оформить квартиру, в которой она жила, на неё, как на «спецпереселенку».

На основании решения суда о том, что занимаемая квартира не имеет хозяина, Хабибе выдали ордер за подписью хокима Ангрена на право проживания в ней. Вместе с родственниками она сделала капитальный ремонт, на который её семья потратила около семи миллионов сумов (в то время примерно 6 тысяч долларов).

А в 2008 году объявился настоящий хозяин квартиры с полным пакетом документов, подтверждающих его право собственности, и потребовал освободить жилплощадь. Хабиба ответила отказом. Хозяин квартиры обратился в суд, который вынес решение в его пользу и постановил выселить Хабибу с детьми из, как выяснилось, незаконно занимаемой ими квартиры.

«Мы снова оказалась в безвыходном положении. Уходить было некуда, купить другую квартиру не на что», - говорит Хабиба.

Договорившись с хозяином, её родственник на законных основаниях выкупил квартиру за 12 миллионов сумов (на тот момент около 9 тысяч долларов). Хабибу с детьми он оставил жить в ней с условием, что, когда квартира понадобится его подрастающим внукам, им придется её освободить.

С 2008 года за помощью в решении квартирного вопроса Хабиба обращалась во все государственные инстанции, начиная от ангренского хокимията и заканчивая генпрокуратурой. По требованию хокимията она четыре раза собирала необходимые справки, но все четыре раза они бесследно пропадали.  

Тем не менее, жилищная комиссия вынесла решение выделить семье отдельную квартиру, однако само жильё не предоставила, под предлогом того, что в городе якобы нет свободных государственных квартир. Хабибе предложили самой найти такую квартиру. За семь лет она так и не смогла этого сделать, поскольку самостоятельно найти квартиру в Ангрене невозможно.

Несколько месяцев назад представители ангренского хокимията сообщили Хабибе, чтобы она снова собрала документы и подала их в комиссию, после чего её поставят в очередь на жилплощадь - на общих основаниях, хотя «спецпереселенцы» имеют право на внеочередное получение жилья.

На сегодняшний день родственник просит женщину и ее детей освободить занимаемую ими квартиру, так как его внук уже подрос и собирается жениться.