Денежный квартирант

Отобранная квартира Кузьминой находится в одном из самых престижных районов столицы: на улице Афрасиаб (бывший проспект Космонавтов), около ЦУМа, в доме 15/1, московской планировки. Она однокомнатная, но большой площади - 44,8 квадратных метра. Рыночная стоимость – около 60 тысяч долларов. «Эту квартиру мне в 1998-м году подарил сын, он помог мне сделать ремонт, я вложила в неё много своих идей, фантазии, квартира получилась очень уютной, добротной, красивой», - рассказывает пенсионерка.

Но эта история началась еще раньше – с конфискации другой её квартиры, расположенной неподалеку, в том же районе и на той же улице, через несколько домов. По словам Валентины Кузьминой, в действительности она принадлежала ее братьям, но была оформлена на её имя. Осенью 2015 года оперативники Мирабадского РУВД стандартным образом выявили там «притон разврата», после чего решением суда того же района она была конфискована в пользу государства.

Тем не менее, кассационная инстанция Ташкентского городского суда по уголовным делам 16 июля 2016 года вынесла определение о возвращении квартиры владелице. То есть, её отъем сопровождался столь явными нарушениями, что суд счел конфискацию незаконной и квартиру вернули уже через восемь месяцев. Опасаясь возможного протеста со стороны прокуратуры или какого-нибудь другого подвоха, братья, рассказывает Кузьмина, поспешили избавиться от «проблемной» собственности.

Валентина Кузьмина

В 2015 году Валентина Кузьмина на несколько месяцев уехала в Москву, на лечение. На всякий случай оставила доверенность на квартиру своей снохе – Татьяне Первушевской. Через некоторое время деньги у нее стали заканчиваться, и она решила с помощью Татьяны сдать квартиру в аренду – приличным людям, во избежание повторения ситуации с «притоном». Сноха дала объявления в газету и на специальный сайт объявлений, и 22 января 2016 года ей позвонил человек, который сказал, что прочитал объявление в интернете. Они встретились около 11 утра и Татьяна показала квартиру, которая ему очень понравилась.

Потенциального квартиранта звали Улугбек Хакимжанов, ему было 28 лет, он был хорошо одет, выглядел респектабельно, сказал, что в Ташкенте собирается учиться, и готов платить за квартиру ту сумму, за которую они намеревались ее сдать – 500 долларов. Оставалось оформить официальный договор об аренде. Была пятница, следовало спешить, и Татьяна предложила ему идти оформляться. Но молодой человек заявил, что у него нет индивидуального номера налогоплательщика - ИНН. В то время, чтобы заключить договор об аренде, необходимо было собрать множество справок, в том числе представить свой ИНН. Хакимжанов сказал, что в квартире очень пыльно, надо бы сделать уборку, и попросил у неё ключи в обмен на аванс в 300 долларов. Татьяна согласилась, записала его паспортные данные, и передала ему ключи. После чего пошла к домкому и предупредила его, что нашла квартиранта. А еще зашла в участок милиции в соседнем доме и сообщила участковому, что договорилась о сдаче квартиры и после оформления договора этот парень придет к нему для регистрации.

Несмотря на предпринятые меры предосторожности, уже вечером оперативники Мирабадского РУВД «раскрыли» в этой квартире «притон». Сама Татьяна при этом не присутствовала и о случившемся впоследствии узнала со слов домкома. Коротко: снявший квартиру Улугбек Хакимжанов якобы вскоре пустил туда какую-то парочку за деньги для интимной близости, а сам вышел на улицу, где его уже поджидала оперативная группа. Милиционеры повели его обратно, и в квартире обнаружили эту парочку, как потом рассказал домком, одетыми, в пристойном состоянии. Они с готовностью признались, что сняли квартиру на два часа за 140 тысяч сумов (около $20 – ред.), что квартиросъемщик и подтвердил.

Решение о конфискации

О предстоящем суде Валентину Кузьмину, которая к тому времени вернулась в Ташкент, не уведомили, так как по делу она не проходила ни как свидетель, ни как потерпевшая и о том, что на ее квартиру наложен арест, и что она ей уже не принадлежит, она узнала уже после проведенного заседания.

В решении суда по уголовным делам Мирабадского района Ташкента состоявшегося 11 апреля под председательством судьи М.Джураева, с участием помощника прокурора Мирабадского района С.Зохидова, излагаются обстоятельства «преступления».

Согласно обвинительному заключению, 22 января, около 20:30, в ходе мероприятия «Орият» («Честь»; по выявлению женщин, занимающиеся проституцией – ред.), проведенного оперуполномоченными Отдела уголовного розыска и борьбы с организованной преступностью Управления внутренних дел Мирабадского района города Ташкента (их имена традиционно не называются), было установлено, что У.Хакимжанов «создал условия для половой связи» Б.Ёкубжонова и Г.Рахматуллаевой в [арендованной им] квартире, за что получил от первого 140.000 сумов, которые в присутствии понятых были изъяты в качестве вещественного доказательства.

«Тем самым он создал притон, из корыстных или иных низменных побуждений, и использовал данную квартиру при совершении преступления», – говорится в тексте решения суда.

О самом Хакимжанове приводятся предельно краткие сведения: 28 лет, узбек, временно безработный, ранее не судимый, проживающий по адресу: Сырдарьинская область, Мирзаабадский район, сельский сход граждан «Ташкент», махаллинский сход граждан «Богистон», массив «20 лет Независимости», дом 4.

Сообщается, что согласно его показаниям, 22 января около 09:30, он приехал в Ташкент из Сырдарьинской области и стал искать по объявлению в интернете жилье для временного проживания, нашел квартиру и попросил Татьяну Первушевскую сдать ее в аренду на год. Они договорились, что арендная плата будет составлять 500 долларов в месяц. После осмотра квартиры он взял у нее ключи от квартиры и в качестве аванса передал ей 300 долларов, а она сказала, что 25 января оформит документы о передаче квартиры в аренду.

22 января 2016 года, около 20:00, ему на телефон позвонил незнакомый человек, представился Бобуром Ёкубжоновым, и попросил на два часа место для половой близости, он ответил, что может предоставить квартиру в аренду на два часа за 140.000 сумов. До этого он дал в интернете объявление о том, что сдается в аренду посуточно квартира, со своим номером телефона, его целью было создание притона и получение денег.

Когда они встретились, около 20:30, возле него была, как он узнал позже Гавхар Рахматиллаева. Ёкубжонов сказал, что хочет вступить в половую связь с Г.Рахматиллаевой …Хакимжанов повел их в квартиру …Б.Ёкубжонов передал ему 140.000 сумов, он оставил в квартире Б.Ёкубжонова и Г.Рахматиллаеву для половой связи, а сам пошел на улицу, через некоторое время к нему подошли сотрудники органов внутренних дел и представили себя (а суду почему-то нет – ред.), попросили его показать документы, удостоверяющие личность, он показал их, и сказал, что временно проживает в квартире (…), они С ДВУМЯ ПОНЯТЫМИ зашли в квартиру, и увидели там Б.Ёкубжонова и Г.Рахматиллаеву, когда [милиционеры] спросили его, что эти люди делают в этой квартире, он сказал, что создал им условия для половой связи на два часа, взамен он взял у Б.Ёкубжонова 140.000 сумов (…).

Свидетель Г.Рахматуллаева показала, что 22 января ей позвонил ее знакомый Б.Ёкубжонов и предложил встретиться …они встретилась, немного поговорили и Б.Ёкубжонов предложил вступить в половую связь, после того, как она согласилась на предложение, Б.Ёкубжонов кому-то позвонил, попросил в аренду квартиру (…). После осмотра квартиры У.Хакимжонов взял у Б.Ёкубжонова деньги в размере 140.000 сумов и вышел из квартиры, она один раз совершила половой акт с Ф.Ёкубжоновым, через некоторое время в дверь постучались (…) в квартиру зашел У.Хакимжонов вместе с несколькими лицами в штатском, они показали документы и сообщили, что являются сотрудниками органов внутренних дел, когда они спросили, что здесь происходит, она сказала что произошло, У.Хакимжанов также сказал им, что взял у Б.Ёкубжонова 140.000 сумов за их половую связь в этой квартире, он передал эти деньги сотрудникам органов внутренних дел, они оформили эти деньги ПРИ УЧАСТИИ ПОНЯТЫХ (…).

Показания самого Ёкубжонова в решении суда почему-то отсутствуют, но можно не сомневаться, что они полностью повторяли бы слова его «партнерши».

А вот показания понятых:

Свидетель Х.Жалилов показал, что 22 января 2016 года, около 21:00, КОГДА ОН ПРОХОДИЛ ВОЗЛЕ ДОМА (приводится адрес) сотрудники органов внутренних дел предложили ему принять участие в деле в качестве понятого, так как [у него] было время, он согласился на их предложение, В ЭТО ВРЕМЯ сотрудники органов внутренних дел ОСТАНОВИЛИ ЧЕЛОВЕКА, ВЫХОДЯЩЕГО ИЗ ДОМА …и попросили его предъявить документы, удостоверяющие личность, он представился Хакимжановым Улугбеком, и сказал, что временно проживает в квартире, расположенной по адресу …и когда они все вместе вошли в квартиру …он увидел в спальне этой квартиры полуголого парня и девушку …[которые] сказали, что они вступили в половую связь в этой квартире, что У.Хакимжонов создал им в этой квартире условия для их половой связи на два часа и взамен получил 140.000 сумов, ПОСЛЕ ЭТОГО У.Хакимжонов подтвердил их слова (…).

Второй понятой, свидетель С.Атхамов сообщил, что 22 января 2016 года, около 21:00, КОГДА ОН ПРОХОДИЛ ВОЗЛЕ ДОМА (приводится адрес) сотрудники органов внутренних дел предложили ему принять участие в деле в качестве понятого, так как [у него] было время, он согласился на их предложение. Далее он полностью повторяет показания первого понятого.

Примечательно, что никаких данных об этих «свидетелях» и понятных, в решении суда нет. Например, об их возможных судимостях. Так же это было и в случае отъема квартиры у Дильдор Юсуповой в постановлении о привлечении к делу в качестве подозреваемого сообщалось, что женщина, задержанная милиционерами в ее квартире, куда она пришла якобы со своим парнем, до этого была осуждена по статье 135 (Торговля людьми) УК РУз, а в тексте решения Юнусабадского районного суда по уголовным делам эти сведения почему-то отсутствовали. То же самое происходило и в других случаях, например, в деле с отъемом квартиры у Елены Бессмертной.

В судебном решении приводятся показания еще одного свидетеля, участкового милиционера А. Жумаева. Он рассказал, что в конце ноября 2015 года в ходе паспортно-визовой проверки …стало известно, что в данной квартире НИКТО НЕ ПРОЖИВАЕТ. 22 января 2016 года …в здание опорного пункта милиции махалли «Афросиёб», где он проходит службу, пришел У.Хакимжонов, представился и сказал, что хочет арендовать для временного проживания квартиру …что в течение 2-3 дней он оформит документы необходимые для временного проживания в этой квартире и потом переедет [туда] жить.

На основании вышеприведенных показаний и изъятых «вещественных доказательств» в виде 140 тысяч сумов, судья М. Джураев признал Улугбека Хакимжанова виновным по статье 131 («Сводничество или содержание притонов») Уголовного кодекса Узбекистана и назначил ему наказания в виде исправительных работ на срок в полтора года, и, одновременно, принял решение о признании квартиры орудием преступления, переводе её во владение государства и передаче в распоряжение хокимията (администрации – ред.) Мирабадского района столицы.

Законодательное обоснование для отъема было типовым, как и во всех подобных случаях (что говорит о получении судьями некой методички – ведь если бы её не было, все бы формулировки были бы разные, а они у всех судов одинаковые):

«В пункте 2 Постановления Пленума Верховного суда Республики Узбекистан № 17 от 13 декабря 2012 года «О некоторых вопросах применения законодательства в отношении вещественных доказательств по уголовному делу», дано разъяснение, что по смыслу статей 203 и 211 Уголовно-процессуального кодекса Республики Узбекистан вещественными доказательствами признаются … предметы, специально предназначенные, изготовленные или приспособленные для подготовки или совершения преступления либо имущество, использованное непосредственно в процессе совершения преступления для достижения преступной цели».

Однако далее в пункте «г» этого же постановления – о чем в судебном решении отчего-то не упоминается - уточняется, что вещественным доказательством могут быть признаны «имущество, деньги и иные ценности, приобретенные после совершения преступных действий на средства, нажитые преступным путем (например, дорогостоящие предметы, купленные на похищенные деньги, наличные деньги, сырье и изделия из драгоценных металлов и камней, иные ценные вещи, приобретенные в результате преступной деятельности, в частности, при занятии незаконным предпринимательством)».

Заметьте – только на средства, нажитые преступным путем. А дома и квартиры вообще не фигурируют в списке вещественных доказательств, и, соответственно, не могут быть признаны орудиями преступления.

Получается интересная картина: суд ссылается на одну часть постановления Пленума Верховного суда № 17, но полностью замалчивает его другую часть, что, конечно, является целенаправленной преступной подтасовкой.

Очевидные противоречия

По скрытым от общественности причинам суд принял как абсолютную истину версию анонимных оперативников, не увидел в ней никаких «дыр» и не нашел ни одного-единственного довода в пользу владелицы квартиры. Между тем, противоречия милицейской версии буквально бросаются в глаза.

Приезжий из кишлака в Сырдарьинской области (именно это и подразумевается на казенно-административном языке под термином «сельский сход граждан»), «временно безработный», заявляет, что запросто готов платить за однокомнатную квартиру в хорошем районе по 500 долларов в месяц в течение года. Не за «однушку» на окраине Ташкента, которую он мог бы снять втрое-вчетверо дешевле, но именно за квартиру в престижной части города. Несмотря на это, суд ни на секунду не сомневается в его показаниях, хотя общеизвестно, что хорошей зарплатой в регионах считаются 150-200 долларов.

Допустить, что он мог отработать эту сумму, пуская «парочки» за 20 долларов, невозможно: сегодня кто-то может и придет, а потом неделю не будет клиентов. Очевидно, что он не смог бы окупить месячной аренды, и снял квартиру только для «подставы».

Не смутило суд и то обстоятельство, что все задержанные наперебой во всем признаются (хотя квартиранту грозит срок) и сразу же утверждают: «Да, мы пришли сюда, чтобы совершить половой акт, за что дали деньги хозяину квартиры», «Да, я пустил их совершить половой акт за деньги», после чего дружно указывают на эти деньги и полностью признают свою вину. Хотя прекрасно могли бы от всего отказаться, сказав, что просто зашли в гости и никаких денег в глаза не видели. Точно так же всё происходило и в деле Дильдор Юсуповой и всех других, о которых мы писали (здесь, здесь, здесь и здесь).

Традиционный вопрос: откуда оперативникам стало известно, что по такому-то адресу действует притон? В судебном решении, составленном на основе обвинительного заключения (напомню: кто его составляет, тот и фабрикует дело) говорится, что «около 20:30, в ходе мероприятия «Орият», проведенного оперуполномоченными Отдела уголовного розыска и борьбе с организованной преступностью Управления внутренних дел Мирабадского района города Ташкента, было установлено, что У.Хакимжанов, из корыстных или иных низменных побуждений, создал условия для половой связи Б.Ёкубжонову и Г.Рахматуллаевой».

Как же это «было установлено»? Путем чтения мыслей? По показаниям самой парочки – Ёкубжонова и Рахматуллаевой - «они встретились около 20:30». И еще никуда не ходили, просто беседовали. И только через некоторое время созвонились, а затем встретились с арендатором квартиры Хакимжановым, потом он ушел, а они, по их утверждению, вступили в интимную близость. Откуда же милиционеры уже в 20:30 знали, что кто-то пойдет именно в эту квартиру, да еще именно с этими целями? Ведь около 20.30 они были около этого дома и ровно в это время нашли двух случайно проходящих мимо понятых, у которых не менее случайно оказалось время, чтобы поучаствовать в «разоблачении». (В милицейских отчетах о выявлении «притонов» понятые всегда перед «спецоперацией» случайно проходят мимо.)

Соседи сигнала о функционировании притона не подавали (ведь квартира была сдана всего лишь утром). Ни участковый, ни представители домового и махаллинского (квартального) комитетов – никто даже и не думал скрывать, что половой акт был единичный (если допустить, что он вообще имел место: свидетелей тому не было, а экспертизы, например, использованного презерватива, не проводилось), и что ни о какой систематичности не идет и речи. В показаниях участкового прямо говорится, что в квартире никто не жил.

Из Комментария к Уголовному кодексу Республики Узбекистан от 2004 года

Как же тогда быть с законодательством, согласно которому совершение полового акта в Узбекистане отнюдь не запрещено и преступлением не является? Ведь у притона есть четкие, определенные признаки, это «СПЕЦИАЛЬНО ПРИСПОСОБЛЕННОЕ помещение для приема клиентов (несколько спален, кроватей, халатов – ред.), а его обязательным признаком является СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ посещение его посетителями для удовлетворения ими своих сексуальных потребностей за определенную плату». Однокомнатная же квартира Кузьминой не была оборудована под притон, и не посещалась систематически проститутками и их клиентами. Задержанная женщина не была признана проституткой, а интимные встречи обычных людей, у которых нет отдельного жилья законодательством не запрещены. Как быть со всем этим?

А никак: судья Джураев демонстративно всё это проигнорировал.

Таким образом, как и во всех подобных случаях, несмотря на то, что никакого преступления не было, это не помешало оперативникам и следователям объявить квартиру орудием такового. Видно, что всё происходящее было грубой милицейской инсценировкой, и что суды действовали по заказу, нарочно не замечая признаков фабрикации.

Коллегия соучастников

Адвокат Валентины Кузьминой подал жалобу в городской суд на пересмотр дела. Его рассматривала судебная коллегия кассационной инстанции Ташкентского городского суда по уголовным делам под председательством судьи: Б.Алимова, в составе судей судебной коллегии З.Нурматова и М.Тургуновой, с участием прокурора отдела прокуратуры города Ташкента Х.Исхакова. Заседания проходили с большими перерывами и суд затянулся до февраля 2018 года.

«Ко мне много раз приходил юрист хокимията Н.Мирзакулов и настойчиво добивался, чтобы я покинула квартиру, так как они ее изъяли в пользу, как они сами сказали, ГУВД, - рассказывает Валентина Кузьмина. – Ну, я все время отлынивала, убегала, не открывала дверь, в общем, я его не пускала. И он тогда пригрозил моему адвокату и сказал: «Вы еще посмотрите, вы еще меня вспомните»».

Из определения кассационной инстанции Ташкентского городского суда по уголовным делам:

«В судебном заседании кассационной инстанции допрошенный в качестве свидетеля Н.Мирзакулов показал, что он работает юристом в хокимияте Мирабадского района города Ташкента, по приговору Мирабадского районного суда по уголовным делам города Ташкента от 1 апреля 2016 года определен перевод во владение государства и передача в распоряжение хокимията Мирабадского района квартиры, расположенной по адресу (…), данная квартира НА ОСНОВАНИИ РЕШЕНИЯ ХОКИМА ГОРОДА ТАШКЕНТА № 403 от 12 апреля 2017 года [Рахмонбека Усманова] была переведена на баланс Главного управления внутренних дел города Ташкента, так как в еще одной квартире В.Кузьминой, расположенной по адресу: город Ташкент, Мирабадский район, улица Афросиёб, дом 23/1, квартира 52, был организован притон, решением суда от 24 ноября 2015 года она была переведена во владение государства, на основании определения кассационной инстанции Ташкентского городского суда по уголовным делам от 16 июля 2016 года квартира (…) была возвращена В.Кузьминой».

Рахмонбек Усманов. Фото с сайта Nuz.uz

«Судебный процесс еще не закончился, я еще жила в своей квартире, и вечером, часов в 7, вышла в домашней одежде на улицу, - продолжает Валентина Кузьмина. - Вдруг мне соседка звонит: «Валя, возле твоей квартиры десять человек мужчин с «болгарками», ищут, куда их подключить. Они, по-моему, собрались вскрывать твою квартиру».

Пришла, действительно, в коридоре вот этот юрист из хокимията, участковый – уже другой. Он показывает мне документы, что квартира перешла в собственность ГУВД и я должна ее освободить. Ее передали в хокимият, а хокимият передал ГУВД. Я говорю: «Наверно должен присутствовать судебный исполнитель, представитель прокуратуры. Вы не имеете права вскрывать квартиру». Они включают болгарки, пытаются срезать петли на дверях металлических. В общем, спор у закрытой двери продолжался часа четыре. Юрист сказал: «Мы сделаем опись имущества». Я говорю: «Причем тут опись имущества? Имущество – это всё мое, даже если суд отобрал квартиру, он отобрал эти стены, а не вещи, - я тут живу». «Нет, вы тут не живете, у вас есть другое место жительства». Я говорю: «Даже если я здесь не проживаю постоянно, это не значит, что я тут не живу, что это не моя квартира. Да, я могу у сына жить, но это к делу вообще не относится».

В итоге они добились, чтобы я открыла эту квартиру. И сразу стали менять замки в дверях. В это время пришел замхокима. Вот представьте, десять человек мужчин, и в 11 часов ночи всё это творится на лестничной клетке. Потом они зашли в квартиру, начали шарить по холодильнику, по моим шкафам – что там лежит, сколько посуды у меня. Долго сидели, составляли список того, что у меня есть, потом все заактировали, позвали домкома, он там тоже присутствовал. В 12-м часу ночи они квартиру закрыли, опечатали, и я осталась на улице. Просто выставили за дверь. Это был декабрь».

А через некоторое время, 9 февраля, завершилось рассмотрение дела кассационной инстанцией. В определении кратко пересказывается версия следствия. Судебная коллегия, «принимая во внимание, что осужденный использовал данную квартиру в качестве орудия преступления», оставила приговор суда первой инстанции без изменений.

В тексте своего определения она тоже сослалась на постановление Пленума Верховного суда:

«В пункте 2 Постановления Пленума Верховного суда Республики Узбекистан № 17 от 13 декабря 2012 года «О некоторых вопросах применения законодательства в отношении вещественных доказательств по уголовному делу», дано разъяснение, что по смыслу статей 203 и 211 Уголовно-процессуального кодекса Республики Узбекистан вещественными доказательствами признаются … предметы, специально предназначенные, изготовленные или приспособленные для подготовки или совершения преступления либо имущество, использованное непосредственно в процессе совершения преступления для достижения преступной цели».

Очевидно, что этот абзац полностью был переписан из приговора первой инстанции.

Небезынтересно, что в составе судей коллегии был вездесущий судья Зафар Нурматов, тот самый, что недавно вел закрытый процесс по делу старшей дочери покойного президента Узбекистана Гульнары Каримовой. В 2018 году Нурматов председательствовал на суде по делу журналиста Бобомурода Абдуллаева, в результате которого трое подсудимых, признавших свою вину в антиправительственном заговоре с целью свержения власти, были полностью оправданы, а четвертый из них – Бобомурод Абдуллаев – категорически её отрицавший, напротив, получил срок, правда, условный; его заявления о пытках судья Нурматов оставил без должного внимания. В 2019 году он проявил удивительную гуманность по отношению к бывшему руководителю Юнусабадского района Ташкента Бахтиёру Абдусаматову, попавшемуся на взятке в особо крупном размере, по совпадению – зятю сестры бывшего управляющего делами президента Узбекистана Зелимхана Хайдарова. Нурматов назначил ему всего-навсего 5 лет заключения, а изъятые деньги – 400 тысяч долларов - на следующий же день после оглашения приговора были возвращены жене подсудимого: оказалось, что он их не брал, а наоборот, сам давал. В том же 2019-м Нурматов рассматривал дело об изъятии графической работы Рембрандта у ее владельца и поспособствовал незаконному отъему произведения «в пользу государства» (об этом здесь и здесь); причем, чтобы присутствующие не смогли предать огласке происходящее во время суда, он запретил им вести аудиозаписи и даже стенографировать.

Действительной же причиной отказа, стало то, что у Кузьминой было больше одной квартиры. Как мы выяснили, существует тайное распоряжение властей (уровня президента) не возвращать отобранные квартиры гражданам, которые имеют их больше одной.

Последняя инстанция

28 февраля 2017 года Валентина Кузьмина и ее адвокат подали жалобу в Верховный суд Узбекистана.

«Уже вышел закон о том, чтобы эта статья была отменена, и закон по-другому действовал», - говорит она. - И вот мы подаем в Верховный суд, и 12 марта, буквально через две недели, получаем отказ в пересмотре нашего дела, там было написано: «Закон обратной силы не имеет». Мол, мы претендуем на то, чтобы решение суда было изменено в связи с новым законом. Но мы-то просили о пересмотре, о том, что и по старой статье надо было доказать мое участие во всем этом деле, что я организатор притона…».

«Недавно мы побывали на приеме у председателя Верховного суда [Козимджана Камилова], и он пообещал: «Всё, ваше дело будет пересмотрено». И у меня вновь возникла надежда, что дело будет пересмотрено, и вдруг мы опять получаем отписки».

Из ответа заместителя председателя Верховного суда Узбекистана Х. Ёдгорова от 3 июня 2019 года:

«Вина У.Хакимжанова в совершении преступления …с использованием указанной в приговоре суда квартиры, принадлежащей В.Кузьминой, нашла свое подтверждение …комплексом …объективных доказательств… Принимая во внимание характер и уровень социальной опасности преступления …ваше заявление оставлено без удовлетворения».

Из ответа заместителя председателя судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Узбекистан И. Муслимова от 27 августа 2019 года:

«Сообщаем, что приведенные в вашей жалобе доводы были еще раз подробно изучены, и руководством Верховного суда ваша жалоба оставлена без удовлетворения».

Заговор против граждан

Напомним, что конфискация квартир у граждан Узбекистана, сдававших их в аренду, происходила двумя «волнами» - в 2014-2016 годах, и в 2017-м. Исходя из уже известных сведений, первая кампания была инициирована либо одобрена покойным президентом Каримовым, а вторая повторена сменившим его Шавкатом Мирзиёевым. В исполнении задания по отъему был задействован весь милицейский, судейский и государственный аппарат, снизу доверху: от простых оперативников следственных отделов районных УВД до руководителей этих УВД, от прокуроров района до Генерального прокурора, от районных судей до судей Верховного суда, а также представители районных и городских администраций, вплоть до тогдашнего хокима столицы Рахмонбека Усманова.

В каждом подобном случае формировались группы из милиционеров, подставных лиц-лжесвидетелей и понятых, разрабатывался сценарий «спецоперации»; после её осуществления прокуроры и судьи завершали процесс отъема собственности, а сотрудники хокимиятов передавали отобранные дома и квартиры в распоряжение ГУВД. В общей сложности в масштабах всей страны речь идет о двух-трех тысячах преступных инсценировок.

Квартиры Валентины Кузьминой было отобраны в 2015-2016 годах, то есть еще при Каримове. На основании каких документов тогда осуществлялись конфискации, выяснить пока не удалось. Однако известно, что за те два года только у ташкентцев в пользу милиционеров были отняты сотни квартир.

Ислам Каримов и Шавкат Мирзиёев

Со второй кампанией конфискаций дело обстоит яснее. Её предопределили опубликованный 10 апреля 2017 года указ президента Шавката Мирзиёева, а через 10 дней – его же постановление, одним из пунктов которого является «одобрение Программы по обеспечению служебным жильем инспекторов по профилактике опорных пунктов органов внутренних дел (участковых – ред.), располагающимся непосредственно на территории несения ими службы».

В этом постановлении говорится: «2. Установить, что в рамках Программы: …органы государственной власти на местах формируют жилищный фонд для предоставления инспекторам по профилактике служебных квартир за счет …обращенных в доход государства квартир (…)».

Контроль за исполнением постановления был возложен на первого заместителя премьер-министра - председателя правления АО «Узбекистон темир йуллари» («Железные дороги Узбекистана») А.Раматова.

В приложении к постановлению содержались основные параметры обеспечения в 2017-2018 годах служебными квартирами в многоэтажных жилых домах участковых милиционеров. В соответствии с ними в Ташкенте им должно было быть предоставлено в 2017-2018 годах 794 квартиры, а по всей стране за это же время – 1327.

В столице президентский план был почти выполнен уже к июлю 2017-го, когда во время брифинга замначальника ГУВД Ташкента Дониёр Ташходжаев объявил, что с начала года в городе было выявлено «400 притонов».

Во многих документах пишется, что милиционеры выявляли «притоны» в рамках операции «Орият» (оперативные мероприятия и спецоперации по отлову проституток проводились под этим названием). Однако на деле никакие проститутки не выявлялись, более того, женщин, задержанных в квартирах граждан-арендодателей, не проверяли на причастность к занятию проституцией, так что, судя по всему, это и было официальным названием кампании по отъему недвижимости узбекистанцев.

На рубеже 2018-2019 годов значительная часть квартир была возвращена владельцам. Но не всем, а лишь тем, у кого они были единственными (предположительно, на основании 290-й статьи УПК, ч. 2: «Арест не налагается на жилой дом, квартиру …и другие предметы необходимые для нормальной жизнеспособности семьи подозреваемого, обвиняемого, подсудимого и гражданского ответчика»).

Ограбленным узбекистанцам, имевшим более одной квартиры, по-прежнему отказывается в возвращении их собственности. И хотя в их делах были точно такие же инсценировки и такие же процессуальные нарушения (а закон подразумевает единообразие его применения), суды в упор не желают их видеть. Ведь все судьи в Узбекистане назначаются действующим президентом, в связи с чем они руководствуются не законами, а исключительно его устными или письменными указаниями. 

Статьи по теме:   

Отъем квартир в Узбекистане. Как следственный отдел Яккасарайского района Ташкента фабриковал дела  

Отъем квартир в Узбекистане. Три «притона» - три прихлопа 

Отъем квартир в Узбекистане. Милицейский визит с подставной развратницей 

Отъем квартир в Узбекистане. «Не имеет необходимости пользоваться…» 

Отъем квартир в Узбекистане. Как милиционеры «организовывали» публичный дом