Больше милиции - меньше гражданских свобод

Необходимо заметить, что с распадом СССР милиция утратила свое влияние в Узбекистане, но уже к середине 1990-х годов административный рэкет вытеснил уголовный, и это ведомство стало рассматриваться как инструмент репрессий и коррупции. Коррумпированными стали все подразделения МВД: от ГАИ до патрульно-постовой службы (ППС), от ОВИРа до Управления борьбы с рэкетом и коррупцией, даже участковые не гнушались вымогать деньги у приезжих за отсутствие регистрации или мелкие правонарушения. Более того, милиция стала орудием устранения конкурентов в предпринимательской среде.

Один из руководителей ташкентской фирмы «Компьютерлэнд» рассказал мне, как «раскулачивали» его бизнес в конце 1990-х. «Я был в офисе один, когда налетели «маски-шоу», уложили на пол, приставили автомат к голове, словно я террорист, - вспоминал он. – Руководил группой захвата... фактически одноклассник Сергей М., который, увидев меня, несказанно удивился. Он был не в курсе того, что люди, поставившие перед ним определенную задачу, хотели «прихватизировать» мою компанию, используя милицейские ресурсы. Однако оказался бессилен помочь, так как «заказ» шел из более высоких инстанций». В итоге бизнес отняли, а моему собеседнику пришлось эмигрировать в США, где он открыл транспортную компанию.

Численность сотрудников узбекского МВД по разным оценкам составляет 85-100 тысяч человек, это в 2-2,5 раза больше, чем вооруженные силы Министерства обороны. Другими словами, режим Ислама Каримова больше опасался внутренних «врагов», чем внешних, а учитывая тот факт, что известные «авторитетные бизнесмены» (Гафур Рахимов, Салим Абдувалиев и другие) чувствовали себя весьма свободно в республике, мы вправе сделать вывод, что бывший президент не числил в своих противниках преступное сообщество. Он боялся только революции, поэтому весь репрессивный аппарат направлял свои силы на борьбу с инакомыслием, оппозицией. В рамках подобной борьбы милиция не забывала и о своих аппетитах, вторгаясь в сферу экономики и социальной жизни.

Попрание прав человека милицией стало обыденным явлением, и об этом уже говорил новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, призывая искоренить такие тенденции: «К сожалению, до сих пор в большинстве случаев основной задачей правоохранительных и судебных органов остается осуществление репрессивных мер. В этой связи хочу особо подчеркнуть: наш народ устал от привлечения к ответственности на основе надуманных предлогов и ложных доказательств. (…) Впредь ни один человек не должен привлекаться к ответственности на основе фиктивных доказательств, клеветы и наветов».

Ограничения людей в их правах и свободах в первые годы независимости объяснялось необходимостью политической стабильности и контроля над криминальной сферой, позже это стало восприниматься как нечто естественное. На самом деле подобные ограничения являлись одним из основных источников коррупции. К примеру, прописка и регистрация – это большой бизнес, основанный на запретах-разрешениях. Между тем, отсутствие регистрации не имеет какой-либо противоправной сущности, это не проявление преступности и не фактор, определяющий уголовную среду, но для МВД это возможность получения нелегальных доходов. Статистически невозможно определить наличие связи между пропиской и преступлением, ибо преступления совершаются как теми, кто имеет прописку, так и другими, ее не имеющими, ибо прописка сама по себе никого ни сдерживает и не мотивирует.

Стоит отменить регистрацию, как не слишком эффективное средство борьбы с преступностью, к тому же нарушающее Конституцию, – и десятки тысяч милиционеров останутся без работы, им нечем будет заняться и выяснится, что штат МВД просто раздут. Пока же, под предлогом борьбы с терроризмом (в частности, в рамках операции «Чистка-Антитеррор») сотрудники правоохранительных органов ловят обычных граждан, обвиняя их в отсутствии регистрации, словно они какие-то преступники. Вина их заключается только в том, что они проживают в своей стране и хотят в ней свободно передвигаться, что никак не устраивает милицию, привыкшую запугивать любого, кто окажется в её поле зрения. Заметьте, ташкентское ГУВД постоянно объявляет, сколько нарушителей регистрации/прописки они выявили, однако ни разу не сообщило, сколько пойманных террористов оказались без прописки и регистрации.

Хочу отметить, что в Швейцарии (где сейчас живет А.Таксанов – AsiaTerra) нет института прописки, существует только регистрация, причем регистрироваться надо не в полиции, а в местном сообществе («гемайнде» или администрации бургомистра). Она осуществляется в заявительном порядке, никакого разрешения от властей на проживание гражданам не требуется. Если человек арендует квартиру, то этим занимается его арендодатель, который просто отсылает копию договора в «гемайнде». В дальнейшем гражданин напрямую связан с этим органом власти (выборы, налоговый отчет, справки, получение пособия и т.д.). Таким образом, полиция освобождена от работы, не имеющей отношения к борьбе с преступностью, в отличие от Узбекистана, где, как я уже говорил, это бизнес, особая форма «предпринимательства».

Загляните в любое РУВД и вы увидите десяток фирм, специализирующих на заполнении бланков, которые гражданин подает в ОВИР или иное подразделение. Милиционеры предпочитают рассматривать документы, оформленные этими фирмами. Я сам столкнулся с этим, в частности, в Мирабадском РУВД, когда пытался зарегистрировать гостью из России, и начальник ОВИРа, некий подполковник, отказывался принимать у меня бумаги, выдумывая десятки причин, чтобы не делать этого. Разговаривал по-хамски, нагло, презрительно, словно перед ним был не гражданин Узбекистана, а некая вошь. Только потом мне намекнули, что надо было провести оформление через фирму – регистрация гостье была бы сделана без промедления. Таким образом, если отменить институт прописки/регистрации, весь этот бизнес исчезнет, поэтому заинтересованные лица будут всячески сопротивляться подобной реформе.

Стоит легализовать проституцию - и милиция перестанет «крышевать» работниц коммерческого секса, а отчеты об их задержаниях исчезнут с сайта МВД. Ведь проституция сама по себе тоже не имеет криминального характера. В Швейцарии лицензию на подобную деятельность и открытие борделей выдает кантональная полиция. Работники интим-сектора защищены законами и страховкой, платят налоги, получают пенсию. Может, узбекское общество еще не готово к чему-то подобному, но жизнь всё равно заставить власти пойти в направлении легализации проституции и её вывода из криминальной «тени».

О том, что милиция выполняет несвойственные ей функции, свидетельствуют и статьи, публикуемые агентством «УзА», где рассказывается о тех или иных Опорных пунктах милиции (ОПМ), при которых работают спортивные секции, кружки рукоделия, учебные курсы по бизнесу, и всё это преподносится как некая форма работы с населением и профилактика преступности. Смешно читать, что какой-то сержант милиции обучает бухгалтерии или маркетингу жителя махалли (квартала – AsiaTerra), желающего открыть торговую точку. Подобный бред может родиться только в системе, где нужно чем-то занять сотрудников правоохранительных органов, особенно если их целая прорва.

В Европе полиция не замещает педагогическую, спортивную или консалтинговую деятельность других учреждений, она выполняет лишь строго отведенную ей миссию – правопорядок и безопасность. Не могу представить, чтобы полицейский в рабочее время учил детей играть в шахматы или гонял с ними футбольный мяч. Если бы это было так, то зачем тогда вообще нужны школы и спортивные организации, раз со всем справляется милиция?

Вспоминаю случай, произошедший в 2005 году в Ташкенте: представительство Россотрудничества организовало просмотр российских фильмов в Доме кино, однако возникший откуда-то сержант в приказном тоне отменил мероприятие до тех пор, пока россияне не внесут в кассу милиции сумму для охраны. Это была форма вымогательства, хоть и основывалась на «правовой» платформе (об этом будет сказано ниже).

Между тем, «УзА» озвучивало еще одну абсолютно бессмысленную с точки зрения градостроительства идею планирования городских территорий: вначале строится ОПМ, а потом вокруг него возводятся объекты бизнеса, производства, жилые здания, коммуникации. То есть ОПМ – это некий центр мироздания локального характера, а его сотрудники – люди с ангельскими крыльями за спиной, призванные сохранять «мирное небо». Подобная точка зрения демонстрирует полицейский образ мышления руководства страны.

Милиция в Узбекистане

С 2000-х МВД стало успешно использовать и другие способы коммерциализации своей деятельности. Так, в постановлении президента Ислама Каримова «О мерах по коренному совершенствованию деятельности органов внутренних дел в сфере охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности» говорилось, что Главное управление патрульно-постовой службы и охраны общественного порядка МВД Республики Узбекистан может оказывать услуги «на договорно-правовой основе, по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности на объектах проведения массовых мероприятий и местах массового пребывания граждан, охране отдельных дипломатических объектов, особо опасных и специальных грузов...». Слово «может» трансформировалось в милицейском сознании как «должно».

Сегодня любое мероприятие, где численность собравшихся превышает сто человек, может быть приостановлено, а его организаторы наказаны, если у них нет договора об оказании охранных услуг со стороны МВД – неважно, кинотеатр ли это, массовка, футбольный матч на школьном стадионе, похоронная процессия или свадебный кортеж.

Следует отметить, что милиция обязана обеспечивать правопорядок везде и в равной степени на всей территории страны, так как ее деятельность финансируется из госбюджета – единственного источника, поскольку иные формы извлечения прибыли – это коррупция, это коммерциализация полицейской сферы, что приводит, к нарушению принципа социальной справедливости. Гражданин, не находящийся на «мероприятии» под охраной милиции, имеет такое же право находиться под защитой, ибо он платит налоги и его безопасность должна быть обеспечена без каких-либо дополнительных затрат. Иначе говоря, милиция не должна делить граждан по принципу оплаты ее услуг, ее задача – обеспечивать безопасность всех.

«Управленцы» в погонах

Коррупция – это, прежде всего, политическая проблема, так как напрямую зависит от институтов власти. Экономика может развиваться и при плохих законах, но если коррупция существует при «хороших», то она подрывает любое доверие к государству, инвестиционному и предпринимательскому климату. Доказательство этому – Узбекистан, где приняты десятки законов и постановлений, направленных на поддержку негосударственного сектора экономики, но которые не действуют, так как существующая политическая система всемерно культивирует коррупцию. Это и «скупка законов», и непрозрачность конкурсов и тендеров, а также распределения госбюджета, это семейственность во власти.

Коррупция в органах правопорядка – тоже политическая проблема, так как МВД приданы функции политического сыска, репрессий и контроля за экономикой, что не относится к его профильной деятельности. Например, отказ в выдаче «разрешительного стикера» для выезда за границу – это «дубинка», используемая милицией против оппонентов режима. К примеру, мне в 2006 году было отказано в таком «стикере» со ссылкой на норму, которой в законодательстве нет. И оспорить такое решение оказалось невозможным. На сегодняшний день я имею ответ, что мне запрещено выезжать из Узбекистана, - без пояснения причин этого запрета.

30 октября 2017 года вышло постановление правительства о создании особой пресс-службы МВД, которая намерена отслеживать публикации в интернете о деятельности правоохранительных органов и «правильно» на них реагировать. Получается, что будут собираться сведения на критиков милиции и всячески «гаситься» разоблачения, связанные с коррупцией. Причем, пресс-служба имеет опыт пропаганды и контрпропаганды, а не работы с блогерами, прессой и гражданским сообществом. Складывается впечатление, что МВД намерено и дальше отстаивать «честь мундира», а не искоренять коррупцию и злоупотребления.

Милиция в Узбекистане

Коррупция проявляется и в замене гражданской власти полицейской. Например, руководителями регионов или ведомств часто назначаются представители силовых структур - МВД, СНБ, прокуратуры. Такая практика была введена еще Исламом Каримовым, полагавшим, что силовики легче всего справляются с угрозами, проблемами, решают поставленные задачи. Конечно, они решали их привычными методами - репрессиями, угрозами, оскорблениями, однако проблемы экономического и социального характера не устранялись, а просто загонялись вглубь, беспрестанно порождая новые.

Так, налоговый комитет возглавил милиционер Батыр Парпиев и ГНК стал репрессивным органом, на коррумпированность которого не раз жаловались бизнесмены. МЧС руководит Рустам Джураев, ранее работавший начальником Хорезмского областного УВД. Хокимами Ташкентской области были Исламджан Эргашходжаев из прокуратуры Мирабадского района, генерал МВД Ахмад Усманов; Сурхандарьинской области - Эшдавлат Джураев, Хорезмской области - прокурор Пулат Бабаджанов. На должности заместителей министров, хокимов и начальников управлений (особенно в МИДе, Минвнешторге, Узбекнефтегазе) часто назначаются выходцы из правоохранительных органов. Подобная расстановка кадров символизирует не демократические принципы, а всего лишь линию на расширение «силового» фактора в государстве. Между тем, регионами и экономикой управляют менеджеры, политики, а не полицейские, банковско-кредитные или торговые отношения нельзя налаживать по принципам казармы или СИЗО.

«Откаты» за униформу

Министр внутренних дел Пулат Бабаджанов недавно заявил, что «в МВД ведется последовательная борьба с сотрудниками, склонными к взяточничеству, вымогательству, совершению действий, вызывающих справедливые нарекания граждан». По его словам, «за 11 месяцев 2017 года около 7,5 тыс. таких сотрудников были привлечены к дисциплинарной, 201 - к уголовной ответственности».

Если сопоставить эти цифры с общим числом сотрудников МВД, то видно, что почти каждый одиннадцатый из них совершил уголовное или дисциплинарное правонарушение.

Ташкентцы называют сотрудников ППС «ночными коршунами» из-за их алчности и агрессивности, постоянной демонстрации своей силы и значимости. Практика, когда им можно остановить лицо, как «бесцельно гуляющее» по улицам, стало повсеместной, а предлог выяснения личности зачастую скрывает желание извлечь «нетрудовой» доход. Стоящие по периметру города «пэпээсники» фактически фильтруют приезжих, выцеживая из них финансы, как некую пошлину за пребывание в Ташкенте. Порой доходит до смешного, когда милиционер берет у прохожих взятку в виде бутылки кока-колы или каких-нибудь сладостей.

Но взятки – это лишь часть нелегальных доходов, есть и другие их формы. Мне вспоминается история моего родственника Абдужалила Р., бывшего заместителя директора фабрики «Малика» (швейного объединения в Ташкенте – AsiaTerra), о том, что МВД размещало заказ на пошив обмундирования для своих сотрудников в зависимости от величины отката. «Если будет обеспечен 30-процентный откат наличными, заказ поступит нашей фабрике, если нет, его выполнит другое предприятие текстильного профиля, которых в Узбекистане немало», - пояснил он.

Я связываю это с тем, что само министерство создает коррупционную среду, поэтому милицейская борьба с коррупцией, это всё равно что «пчелы против меда». Необходима полная реформа МВД и всей правоохранительной системы.

К частным охранным службам

Недавно президент Узбекистана предложил разработать и принять законы «О правоохранительных органах» и «О Службе национальной безопасности». Отмечу, что в стране уже имеются законы «Об органах внутренних дел», «Об оперативно-розыскной деятельности», есть постановления и указы главы государства в сфере регулирования правоохранительной системы. Между тем, насущная необходимость требует вовлечения частного бизнеса в процесс обеспечения правопорядка.

Следует уточнить, что правоохранительные органы – это государственные и негосударственные организации, основной задачей которых является обеспечение правопорядка, законности и безопасности на определенной территории или в сфере/отрасли, борьба с криминалом, защита прав и свобод граждан. Обычно под правоохранительными органами подразумевается милиция/полиция, спецслужбы (КГБ, СНБ, ЦРУ, АНБ) – разведка и контрразведка, а также пограничные войска, военная полиция, таможенные службы, налоговая инспекция, МЧС, прокуратура, суды, егеря и охотинспектора Госкоприроды, инкассаторы и т.д.

Между тем, во многих странах в эту систему включены также общественные и частные структуры. В Советском Союзе к общественным относились добровольные народные дружины (ДНД), обычно действовавшие на базе милицейских участков или предприятий, хотя участие в ДНД для было всё-таки «добровольно-принудительным». Тем не менее, дружинники внесли свой вклад в борьбу с хулиганством, выносом продукции с предприятий, бывало, что и предотвращали грабежи.

В Узбекистане в начале 1990-х годов в Ферганской долине действовали группы «Ислом лашкарлари», созданные известными впоследствии террористами Тахиром Юлдашем и Джумой Намангани, - квазиполицейские структуры на основе шариатских законов, которые осуществляли насильственные действия в отношении граждан. Естественно, они были распущены правительством, а их организаторы частично посажены, частично бежали в Афганистан.

Однако идея использовать общество для поддержания порядка и законности была подхвачена властями. Так, в 2000-х в целях профилактики и предотвращения преступлений были созданы общественные формирования «Махалла посбони» («Страж квартала»), их устав утвержден правительством 4 марта 2014 года. При этом «посбоны» не являются сотрудниками внутренних дел, хотя включены в резерв кадров МВД на основе рекомендации председателя махалли (квартала) и участкового милиционера (так утверждается в постановлении кабинета министров от 7 октября 2017 года). Таким образом, это «силовая» структура органов общественного самоуправления и финансируется ими же, а поскольку сами махаллинские комитеты содержатся за счет государства, то, получается, что и «посбоны» «спонсируются» правительством. Правозащитники считают, что в основном они занимаются слежкой и сбором информации о подозрительных и неблагонадежных гражданах.

Операция «Чистка-Антитеррор»

Между тем, в правоохранительную систему могут встраиваться и частные структуры. В России их называют частными охранными предприятиями и детективными агентствами. В Европе это службы безопасности, которые тесно связаны с правоохранительной практикой, поскольку переняли большую часть второстепенных и незначительных функций полиции – охрану объектов, территорий, материальных ценностей, регулирование дорожного движения, обеспечение порядка в транспорте, безопасности на вокзалах и в аэропортах, осмотр (сканирование) грузов и персональный досмотр в транзитных зонах, защиту личностей, парковку и штрафы. Деятельность таких служб рассматривается как правоохранительная.

Отмечу, что в Швейцарии большая часть краж в магазинах раскрывается торговыми детективами или сотрудниками частных служб безопасности («секьюрити»), они же охраняют строительные объекты от возможных хищений, обеспечивают покой пассажиров в транспорте (автобусах и поездах), порядок на массовых мероприятиях (концертах, спортивных мероприятиях, карнавальных или религиозных шествиях), под электронными средствами наблюдения и охраны находятся супермаркеты, фирмы, школы; аэропорты также патрулируются частными службами безопасности. «Секьюрити» охраняют отели и туристические группы, банки и жилые помещения, у них есть и кинологическая служба в рамках борьбы с наркооборотом, пожарная безопасность, техническое обеспечение (сигнализации). «Гемайнды» и церкви также заключают контракты на обеспечение безопасности с частными структурами.

Безопасность - это тоже продукт, который прекрасно продается на рынке, и покупателей у него немало, особенно во времена усиления различных угроз. На 80 процентов безопасность обеспечивают именно частные организации, и только на 20 - полиция, пограничники и секретные службы, которые имеют более четкие задачи и ресурсы, необходимые для того, чтобы не размениваться по «мелочам».

При этом «секьюрити» и детективы не обладают полномочиями полиции, то есть они не вправе арестовывать и вести расследование, они могут применять оружие лишь в качестве самозащиты или для защиты граждан. Они также оказывают первую медицинскую и иную помощь, имеют связи с медучреждениями и спасательными службами. В то же время их база данных, включая электронные информационные каналы, используется полицией для раскрытия преступлений. Следует отметить, что большим опытом и полномочиями службы безопасности обладают в Израиле, где ведется постоянная борьба с терроризмом.

В небольшой Швейцарии насчитывается не менее сотни служб безопасности и детективных агентств, в частности, Protectas, RAD Security, Securitrans, Swiss Protection Service AG, Wache Ag, ISS, SIRIUS Security GmbH, Kroo Security AG, Gisi Com Sicherheitsdienst GmbH и многие другие. Есть даже Академия частных детективов.

В Узбекистане тоже когда-то были коммерческие учреждения, оказывавшие услуги по охране объектов и лиц, созданию технической инфраструктуры. До сих пор в интернете можно найти сведения о ДП «G4S Security services Uzbekistan» в Шайхантаурском районе Ташкента и ООО «Kombat secutity group» в Яшнабадском районе, занимавшихся установкой камер наблюдений, датчиков движения, сигнализационных устройств.

Однако в 2014 году отношение государства к таким организациям вдруг изменилось. Постановлением кабинета министров «О мерах по упорядочению занятия охранной деятельностью в Республике Узбекистан», подписанного, кстати, тогдашним премьер-министром Шавкатом Мирзиёевым, негосударственным организациям и частным лицам было запрещено заниматься охранной деятельностью и оказанием услуг по обеспечению безопасности других юридических и физических лиц.

В документе отмечалось, что это решение принято в целях «упорядочения занятия охранной деятельностью, обеспечения общественной безопасности, защиты прав, свобод и законных интересов юридических и физических лиц от противоправных посягательств». МВД совместно с Минюстом и органами государственной власти на местах поручалось в месячный срок выявить негосударственные организации и физлиц, занимающихся охранной деятельностью и оказывающих услуги по обеспечению безопасности, а также принять меры по прекращению их деятельности.

Никаких объяснений того, чем же провинились частники, не последовало. Возможно, у власти возникли подозрения, что частные охранные предприятия могут быть использованы как прикрытие для подготовки экстремистов, хотя на практике ничего подобного не происходило. Эксперты полагают, что коммерческие службы составили конкуренцию МВД, поэтому и были приняты меры по устранению частных предпринимателей, позволившие милиции стать монополистом. Более того, юридическим и физическим лицам, пользовавшимся услугами негосударственных охранных организаций, рекомендовали заключить договора об оказании охранных услуг с государственным объединением «Охрана». Иначе говоря, связанные с этим доходы были законодательным способом перенаправлены в «карман» МВД.

В связи с вышесказанным вовлечение частного сектора в эту сферу в Узбекистане следует только приветствовать, и здесь хотелось бы сделать несколько предложений:

Первое: необходимо снять запрет на создание частных охранных предприятий, и поручить их лицензирование Министерству юстиции, создав соответствующий Департамент не уголовной полиции/лицензирования правоохранительной деятельности. Это позволит «секьюрити» и детективам быть независимыми от МВД и не вовлекаться в ненужные им мероприятия, например, слежку за инакомыслящими, разгон демонстраций, обыски в квартирах, рейды по выявлению подпольных заводов, проституток, бомжей и т.д. В свою очередь милиция не сможет «шантажировать» альтернативные службы, если те откажутся от подобной деятельности.

Второе: определиться со статусом оружия, для этого следует инициировать новый закон «Об обороте оружия», где прописать, какими средствами вправе пользоваться детективы и «секьюрити». Один из экспертов как-то мне сказал: армейское оружие предназначено чтобы убить противника, полицейское - чтобы ранить и остановить, оружие «секьюрити» - лишь для самозащиты и чтобы заставить человека отказаться от намерения совершить преступление. То есть, тут налицо принцип: от большей убойной силы к меньшей.

Третье: определить требования для допуска к работе в «секьюрити». В Швейцарии это документы об отсутствии судимости (Strafregister), долгов (Betreibungregister), а также заверения о добропорядочности (Leumund) кандидата.

Четвертое: установить ясные и четкие правила для «секьюрити», чтобы они не вторгались в сферы, которые являются исключительно прерогативой государства (например, государственные секреты), но при этом имели право хранить секреты своих клиентов (служебные секреты) и работать с правительственными и общественными структурами.

Возможно, проводящиеся ныне реформы позволят расширить рынок услуг в сфере безопасности за счет подключения частного сектора, что, несомненно, со временем повлияет и на снижение общего уровня коррупции.